Она постаралась проанализировать собственные мысли и чувства, возникшие от полной беспомощности.
— Мне просто стало жаль себя, — наконец призналась Хальд.
— Возможно, — откликнулась Песнь Крови, и ее голос смягчился.
— Я не допущу подобного еще раз. Обещаю. Я все еще дышу и должна испытывать счастье уже от одного этого.
— Да, — откликнулась воительница, — это веская причина, можешь мне поверить.
Никто из них больше не говорил на эту тему, каждый был занят собственными мыслями. Песнь Крови внимательно всматривалась в дорогу впереди, старательно выискивая хотя бы малейший намек на присутствие засады.
Намного позже она неожиданно услышала смех Хальд. Бросив косой взгляд на ведьму, она увидела, что та улыбается, на полудетском лице ее было написано удивление и радость, а по щекам текли слезы.
— Хальд? — Песнь Крови явно была встревожена таким поведением молодой женщины.
— Мне… мне кажется, я снова вижу! — выпалила Хальд восторженно. — Вон там… Я вижу свет вон там! — Она указала в сторону восходящего солнца. — Оно там, да? Солнце, оно там?
— Да! Там! — воскликнула Песнь Крови.
Хальд снова рассмеялась, теперь в ее смехе звучало гораздо больше радости.
Торфинн и Вельгерт услышали их разговор и обернулись.
— Я надеюсь, что твоя слепота временная, — пояснила воительница. — Ну, такое бывает, когда слишком долго находишься на снегу. Но я не хочу понапрасну обнадеживать тебя.
Но Хальд продолжала смеяться.
— Как твои глаза? — поинтересовалась Песнь Крови через некоторое время.
— Все лучше и лучше с каждой минутой, — откликнулась Хальд, покосившись на нее. — Правда, еще не слишком отчетливо вижу, точно сквозь пелену. Я надеюсь, что это пройдет к тому времени, когда мы впервые увидим Ностранд. Я никогда его раньше не видела.
— В таком случае стоит поторопиться, — заметила Песнь Крови. — Очень скоро мы окажемся на вершине холма, с которого можно будет увидеть крепость. Тогда наше путешествие завершится у стен Ностранда как раз к полудню, конечно, если только Нидхегг позволит нам пересечь равнину без всяких приключений, в чем я лично не слишком уверена, — добавила она, не скрывая собственного сомнения, — что ты на это скажешь? Хальд лишь пожала плечами:
— Кто знает, что замышляет колдун? Он ведь не какая-нибудь безобидная ведьма вроде меня.
Песнь Крови рассмеялась, чувствуя, как кровь от напряжения и возбуждения начинает быстрее бежать по жилам.
Когда они перевалили за вершину холма, откуда можно было увидеть Ностранд, воительница приказала всем остановиться.
— Ты можешь что-нибудь разглядеть, Хальд?
— Там впереди что-то такое темное, черные очертания на большом расстоянии. Точно холм, гора или что-нибудь в этом роде. Это замок и есть?
— Да, — откликнулась Песнь Крови. — Если говорить откровенно, мне никогда на ум не приходило сравнивать Ностранд с горой, но ты совершенно права. Со всеми этими крутыми крышами, с высокими узкими башнями, так и тянущимися к единственному центральному донжону, в котором и находятся личные апартаменты Нидхегга, крепость и в самом деле похожа на огромную скалу.
— — А что за вода отбрасывает блики вон там, впереди? — спросила Хальд, прищуриваясь. — Это озеро?
Торфинн расхохотался.
— Да нет, не озеро, а целое море, — откликнулась Вельгерт. — Целое море людей.
— Солдат, Хальд, — объяснила Песнь Крови. — Солнечные лучи отражаются от их щитов, доспехов и оружия.
— О! — только и сумела вымолвить пораженная ведьма.
— Должно быть, король решил, что ты и в самом деле чудовищный противник, — заметил Торфинн, — да он тут почти всю свою армию собрал.
— Вероятно, он уже знает, что вы со мной, — ответила Песнь Крови.
Торфинн снова рассмеялся.
— Мы найдем укромное местечко и спрячемся там до ночи, — предложила воительница, — на тот случай, если другие патрули станут прочесывать эту местность. Может, к тому времени твое зрение, Хальд, восстановится полностью. Ты бы нам очень помогла, если бы опять указывала дорогу во тьме с помощью своих сияющих глаз.
Песнь Крови снова посмотрела в сторону Ностранда, размышляя о чем-то своем. Ее возбуждение и напряжение постоянно росли, скоро, очень скоро начнется финальная битва. «Гутрун, — подумала она, — я почти достигла своей цели, нашей цели. Я не подведу тебя, дочь моя. Я отомщу за тебя и выпущу на свободу».
Что-то яркое вдруг привлекло ее внимание впереди. Она инстинктивно схватилась за рукоять меча, ожидая еще одной магической атаки, и даже начала уже вытягивать лезвие из ножен, но неожиданно так и застыла, поняв, кого увидела. Дева парила над землей, высоко в небе, длинные светлые волосы развевались на ветру, серебряные доспехи отбрасывали блики яркого солнца, голубые глаза смотрели прямо в сердце, и наконечник копья был устремлен в ее сторону. Затем неожиданно видение исчезло, и небо было по-прежнему голубым и безмятежным, как и прежде.
Песнь Крови посмотрела на остальных. Никто не видел Валькирию, никто, кроме нее. А поскольку сама воительница оставалась невидимой, с Тарнкаппе на голове, то никто не заметил, как она вытащила из ножен меч.
Тяжелый тошнотворный ком родился где-то внизу живота и стал медленно подниматься к горлу. Из легенд и преданий она прекрасно знала, что увидеть Валькирию можно только в одном случае. Тот, кто видел Валькирию, должен был сложить голову в битве еще до того, как солнце закатится за край горизонта.
Все ее существо, так долго мирившееся с возможностью погибнуть в одном из боев, вдруг взбунтовалось, требуя отменить этот смертный приговор. Песнь Крови жаждала жизни, желала воспитывать Гутрун, познать все радости материнства и увидеть, как ее дочь медленно, год за годом из маленькой девочки превращается в женщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100