И благодаря удобному расположению комета станет центром коммерческих отношений с Землей.
– Рад, что вы изменили свое отношение к данному вопросу, – сказал в ответ Бризнаган. – Мы немедленно приступим к выполнению ваших поручений. Насколько я понимаю, большая часть правления переберется на станцию?
– Возможно, года через два вся дирекция разместится на орбите. Мы с Брендой вернемся и возобновим исследования, как только завезем на спутник необходимый запас пищи. Мне необходимо будет время от времени наведываться на станцию, но я предпочел бы, чтобы Бренда пока не подвергала себя воздействию гравитации в течение нескольких месяцев. Надеюсь, вы меня понимаете.
– Да, сэр, – Бризнаган ценой героических усилий подавил улыбку, – почти.
Уэйсанен заметил дрожание уголков рта подчиненного и нахмурился. Затем серьезное выражение его лица сменилось добродушной улыбкой:
– Впрочем, еще часок не должен навредить тебе, Бренни. Джентльмены, приглашаю вас отобедать с нами до нашего возвращения на Дождевую Каплю. – И, немного помолчав, добавил: – Прошу прощения за случившееся. Человеку, знаете ли, свойственно ошибаться.
– Я знаю, – ответил Бризнаган. – На это я и рассчитывал.
– Ну вот, – проговорил Силберт, снимая шлем, – они сели в батискаф и, счастливые, словно моллюски во время прилива, направляются к ядру. Кстати, о моллюсках, объясни мне, почему этот упрямый финн все-таки передумал. Я знал, что его жена на нашей стороне, но не думаю, что решилась развязать войну за нас. Тем более что ее точно так же волновала судьба ее будущего ребенка. В чем же здесь дело?
– Все очень просто. Ты заметил, что он собирался взять с собой на спутник?
– Не совсем. Впрочем, ничего кроме еды. Ну и что? Или ты не веришь, что они могут питаться подводной растительностью?
– Конечно, я верю. Они переваривают целлюлозу и, бог с ними, могут прожить на одних водорослях. Как я и заметил, – и, если ты обратил внимание, он меня понял, – ничто человеческое им не чуждо. Я могу переваривать цветную капусту и, возможно, мог бы питаться одной ею, как Уэйсанены водорослями. Но задумывался ли ты, какова на вкус вся эта растительность? Они тоже не думали об этом. Голод открыл им глаза. А теперь пойдем и поедим чего-нибудь – но только не печенку!

КРИТИЧЕСКИЙ ФАКТОР
Пентонг, впервые в жизни настолько взволнованный, спешил на север. Он отыскивал дорогу не наугад – от зоны сильных землетрясений, да еще в такой близости, всегда шли различные колебания. Они почти непрерывно поступали в его мозг после отражения от непроницаемого базальта внизу или пустоты сверху. Его чувства легко обнаруживали предательские нагромождения песчаников, заманчивые для ленивого путешественника кажущейся простотой, а потом ведущие его к верной гибели. Впрочем, при такой хорошей видимости Пентонг пользовался даже ими, поскольку песчаники можно покинуть задолго до того, как они начнут опасно проседать.
Позади осталась худшая часть пути. Без осложнений он прошел узкий язык животворной скалы, ведущий к таинственной земле, которую ему удалось открыть. Из зоны землетрясений, лежащей далеко южнее, шли вводящие в заблуждение искажения, усиленные и многократно отраженные от сходящихся стен. Сейчас они исчезли, и Пентонг видел все вокруг себя на несколько дней пути. Он не замечал ничего опасного.
На новооткрытой земле его не покидало беспокойство. А теперь он достиг мест, знакомых всю жизнь. Кормежка здесь требовала лишь таких усилий, чтобы жизнь не стала скучной. Именно поэтому сюда уже много веков пытались прорваться другие, менее счастливые расы с севера. Они мечтали завладеть сосредоточенными тут богатствами, но скопления магмы перемещались достаточно быстро, чтобы устраивать неосторожным врагам смертельные ловушки. Если предположения Пентонга о важности его открытия подтвердятся, то земли, которые находятся ныне слишком близко к зоне смерти, станут доступными. Они обеспечат пропитание и жизненное пространство неисчислимым будущим поколениям.
Продвигаясь все дальше на север, Пентонг размышлял о новых возможностях. После его прохода в породах за спиной не оставалось ни следа. Они не были съедобны, но он и не обращал на это внимания, потому что важнее всего была скорость. Чтобы ее увеличить, он очень близко подошел к верхним слоям.
Ближайшее поселение находится почти в десяти тысячах километров к северу. В памяти Пентонга отчетливо запечатлелась извилистая дорога, проделанная в поисках прохода. Сейчас он возвращался точно по той же трассе. Дорога сначала увела его далеко на восток, где колебания совсем ослабли, а видимость ухудшилась. Уже гораздо глубже, на северо-западе, главным препятствием стала большая плотность пород. В восьмистах километрах до цели он задержался, внимательно изучая район скоплений магмы, через который проходил во время пути на юг. Сейчас трасса изменилась, во многих местах ее заблокировали жидкие породы, вторгшиеся между отдельными слоями. Они разогрели обычно не создающие никаких сложностей камни до очень высокой температуры. Пришлось выбрать другую дорогу.
Медленно и осторожно Пентонг протискивался между языками магмы, то и дело отступая. И вот так постепенно он двигался вниз и на север, оставляя позади опасный район жидких пород. Позднее он опять ускорил свой бег, чтобы добраться, наконец, до залежи каменного угля – толщиной в милю и площадью в пятьдесят тысяч квадратных километров. Сотни миллионов лет назад они находились на дне моря, а сейчас их со всех сторон окружали твердые породы, защищающими жителей от проникающего даже на такую глубину кислорода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99