Владий стискивал зубы и сжимал кулаки. Он рвался из стен Белого Замка, словно они стали для него тюремными. Он жаждал действий — скорых, решительных, жестких. Но Белун неумолимо пресекал его нетерпение, дожидаясь ему лишь ведомого часа.
И наконец этот час настал.
…Белун разбудил его с первыми солнечными лучами, озарившими вершины гор. Как только Владий, почувствовав легкое прикосновение к плечу, открыл глаза, чародей быстро приложил к губам ладонь — знак молчания. Юноша мгновенно вспомнил его наставления о том, как должно вести себя в День Посвящения: не издавать ни звука, ничему не удивляться, без торопливости, но и без лишних раздумий следовать всем указаниям Учителя. «Значит, время пришло!» — радостно подумал Владий.
Быстро умывшись, он облачился в белую хламиду, принесенную чародеем, подпоясался ремнем из сыромятной кожи и вопросительно указал глазами на меч — брать? Белун коротко кивнул в ответ и вышел.
Филимона, который все последние дни неотлучно находился при княжиче, сейчас рядом не оказалось. Жаль, с ним бы он чувствовал себя более уверенно. Владий ощущал странное напряжение, какую-то нервную взбудораженность в теле, хотя прекрасно понимал, что любые испытания, которые сегодня выпадут на его долю, вряд ли окажутся ему не по силам. Об этом недавно и Белун говорил: дескать, День Посвящения не сил потребует, а души, поскольку именно душа в этот день проходит проверку и обретает Имя.
Владий спустился в большую залу, где возле погасшего очага его поджидал чародей. Беззвучно, одними губами обозначив магические слова, Белун взял из очага холодный уголек, нарисовал у себя на лбу черный круг и точно такой же — на лбу юноши. Затем положил уголек в холщовый мешочек, который Владий привязал к поясу. После этого он знаками объяснил, что сейчас они направятся высоко в горы и ученик должен идти за ним след в след, если не хочет сорваться вниз.
Владий посчитал предупреждение излишним, ведь на самых крутых склонах он был ловок, как снежный барс, Однако же покорно склонил голову, что означало — понял тебя. Учитель, и выполню все твои указания наилучшим образом.
Выйдя из ворот Замка, по навесному мосту они перешли через ущелье и оказались на той самой площадке, где когда-то готовился княжич принять последний бой. Отсюда можно было, как отлично помнил Владий, только вниз спуститься по узенькой тропке, обвивающей скалу. Однако чародей направился к отвесной стене на другом краю площадки. Он трижды ударил по ней посохом — и стена раскололась, открыв новую тропу, уводящую в мрачный лабиринт горных недр.
Едва они ступили на нее, как стена сошлась вновь и все вокруг погрузилось в непроглядную тьму. Но через несколько мгновений Владий заметил, что тьма рассеивается, словно свет исходит от них самих. Оказалось, что излучают его те самые круги, которые Белун нарисовал углем на их лбах. Мысленно напомнив себе приказ ничему не удивляться, княжич последовал за чародеем.
Неизвестно, сколько времени они петляли по таинственному лабиринту. Владий, поначалу отсчитывавший шаги, на второй тысяче бросил это занятие. Он даже не мог понять толком, поднимаются они по тропе или спускаются, в каком направлении идут, быстро или медленно…
Откуда-то издалека послышался неясный шум. По мере их продвижения он нарастал, пока не превратился в оглушительный грохот. Вскоре Владий узнал его причину: они вышли к подножию огромного водопада.
Лучи бледного света, исходящие от них, причудливо заиграли среди ниспадающего водяного потока и хрустально-алмазных брызг. Шум и хаос вдруг образовали сложную, переплетающуюся мелодию, каждый аккор которой сочетал в себе твердость камня и быстроте честь прозрачных струй, сверкающий звездный блеск i тяжеловесность подземного дыхания гранита.
Чародей преклонил колени и зачерпнул ладонями хрустальной воды. Сделав глоток, он протянул лодони княжичу. Тот, давно уже мучимый жаждой, порывисто припал к ним губами, но… встретил лишь тугую волну горячего воздуха. Взгляд Учителя укоряюще скользнул по его лицу: зачем поспешил? Владий облизал пересохшим языком губы, утер пот, выступивший на скулах, и замер, признавая свою оплошность.
Кажется, первая же проверка не в его пользу… Владий разозлился на себя и — едва не потерял Белуна из виду. Тот, каким-то образом остановив падение горного потока и расколов его надвое, как прежде гранитную скалу, легко поднимался вверх по замысловатым ступеням пологой узкой лестницы.
Княжич торопливо шагнул следом. Из-под его ноги в тот же миг раздался протяжный жалобный стон, заставивший Владия отступить и внимательно вглядеться в лестницу. Лестница оказалась живой! Первой ее ступенькой была обнаженная девушка, чье неестественно изогнувшееся тело била мелкая дрожь в ожидании новых мучений. Под левой грудью расплывалась кровоточащая ссадина, оставленная грубой подошвой сапога княжича. Владий беззвучно охнул. Он хотел было броситься к девушке, помочь подняться, вымолить прощение за невольную грубость, но в последний момент увидел, что девушка и лестница составляют единое целое! Ее руки и ноги буквально вросли в ступеньку, неразрывно сплелись с резным узором на камне. Создавалось впечатление, что неведомый гений камнерез высек из мраморной плиты прекрасную человеческую фигуру, а боги зачем-то вдохнули в нее жизнь, забыв освободить от власти мертвого камня.
Первым порывом Владия было желание тут же испробовать прочность мраморных оков клинком своего меча и попытаться вызволить девушку. Но взгляд его Упал на вторую ступеньку, на третью… И он понял, что на эти попытки у него может уйти вся жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129