Едва ли не каждая ступень лестницы представляла собой неестественное сочетание живого и мертвого, человека и камня. Разница была лишь в том, что со второй ступенькой сливалось тело юноши, с третьей — двух мальчиков-подростков, а выше опять девушки, юноши… Озноб пробежал по спине княжича. Неужели придется шагать по этим беззащитным обнаженным телам?
Хотя некоторые ступеньки, как разглядел Владий были свободны, легче ему от этого не стало, поскольку они были утыканы короткими заостренными колышками. Будто специально так устроено, чтобы либо подниматься, ступая по людям, либо перепрыгивать через тела и при этом неизбежно раздирать ноги до костей об острые колья! Впрочем, конечно, так и задумывал создатель этой изуверской лестницы! Владий едва не взвыл от безвыходности.
Но как сумел здесь пройти Учитель? Сейчас он был уже слишком высоко, Владий не мог рассчитывать даже на малейшую подсказку. Тяжело вздохнув, княжич примерился, собрал силы и прыгнул через распростертые тела на первую свободную ступень,
Один из колышков, прорвав сапог, вонзился в лодыжку. Скрипнув зубами, пытаясь не обращать внимания на резкую боль, он тут же прыгнул на следующую. Получилось немного удачнее — острие колышка всего лишь царапнуло правую ногу. Однако третий прыжок был гораздо болезненней. Нога непроизвольно подогнулась, и Владий, едва удержав равновесие, до крови разодрал еще и левую руку.
Правда, благодаря этому он понял, что колышки достаточно хрупки: обламываются, если удар на них приходится не сверху, а сбоку. Дело пошло быстрее. Теперь он старался подсечь их до того, как нога всей тяжестью тела опустится на ступень. Но даже обламываясь, колышки наносили весьма болезненные раны.
Он не смотрел на пройденный путь — не хотел видеть свой кровавый след— и не поднимал головы,чтобы взглянуть вперед, — без того знал, что до конца лестницы вряд ли сумеет добраться.
Дважды Владий оступался, и тотчас из-под ноги паздавались крики и стоны. Невыразимые страдания белым огнем боли пылали в глазах поверженных людей, тела извивались в бесплодном стремлении вырваться на свободу.
От потери крови ли и терзаний собственной плоти, от ощущения ли чужих нестерпимых мук сознание княжича затуманилось, перед взором его повисла черно-красная пелена. Огромным усилием воли он рвал эту пелену, высматривал сквозь редкие светлые всполохи очередную свободную — от человеческих тел, но не от пыточных кольев — ступень и прыгал вперед.
Почему он избрал для себя путь страданий? Ведь понимал, что не слишком много боли добавит неведомым пленникам, если будет подниматься к вершине по их обреченным на вечные муки телам. И все-таки не мог, не желал подчиняться требованиям холодного рассудка. Действовал по зову сердца, бьющегося в тисках сострадания и неутешной печали. Другого пути для него не было.
…Владий очнулся на неудобном каменном ложе. Еще не сознавая, как и где оказался, он торопливо сел и потряс головой, прогоняя остатки кровавого тумана. Рядом стоял Белун. Он поднес юноше чашу с водой — но на сей раз Владий не стал спешить, а медленно, чуть касаясь воспаленными губами края чаши, сделал несколько маленьких глотков. Живительная влага воистину была чудодейственной: к нему почти мгновенно вернулись силы, сознание полностью прояснилось.
Значит, он все же одолел изуверскую лестницу?! Но почему-то совсем не чувствовал боли в израненных ногах — они казались целыми и невредимыми. И лишь разодранные сапоги со следами еще не засохшей крови подтверждали, что все пережитое им было в реальности а не привиделось в кошмарном сне.
Старец не дал ему времени на раздумья, решительным кивком повелел вновь следовать за собой. Теперь они шли среди нагромождения каменных глыб высотой в два-три человеческих роста. Внезапно Белун остановился и поднял руку, призывая Владия к осторожности. Юноша обнажил меч и подошел к чародею. Перед ними раскинулся просторный круглый зал с колоннами из горного хрусталя. Каменные глыбы за их спинами с грохотом сдвинулись, закрыв обратную дорогу. В наступившей после этого мертвой тишине явственно послышалось противное шипение, и навстречу им из-за хрустальных колонн выползли змеи.
Десятки, сотни змей самых разных обличий и размеров — от маленьких, не длиннее локтя, с плоскими головками и раздвоенными языками, до огромных, чуть ли не пятиаршинных, с торчащими из пасти кривыми зубами и темно-желтыми немигающими глазами. Впрочем, Владий быстро понял, что змей гораздо меньше, чем показалось сначала:количество их многократно увеличивалось отражением в горном хрустале. На самом деле, пожалуй, и трех десятков не наберется. Однако, решил княжич, опасность все равно есть.
Не оглядываясь на Учителя, он выступил-вперед и отсек поганую голову первой же гадине, посмевшей приблизиться к ним. Затем второй, третьей…
Это был не очень трудный бой, змеи оказались неразворотливы и медлительны, во всяком случае, по сравнению с разящей молнией меча Владия. Рубящий удар, шлепок плоскостью клинка, чтобы откинуть отсеченную голову, шаг вперед. Удар, шлепок, еще один шаг. Постепенно они приблизились к середине зала, и княжич увидел на другой стороне выход: широкий туннель, облицованный золотыми плитами и озаряемый падающим откуда-то из его глубины дневным светом. Слава Перуну, мысленно воскликнул княжич, скоро мы выберемся из постылого подземелья!
И тут неожиданно прямо перед ним возникли три угрожающего вида воина. Облаченные в одинаковые доспехи, с закрывающими лица кожаными масками, вооруженные копьями, они преградили вход в золотой туннель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129