Не слишком бодрящая мысль. Предпочтительнее была бы Маурайния, но как туда добраться? У Мандрагора должен быть корабль, где-то спрятанный, но, хотя он и заявлял, что заботится о благополучии Лорелин, можно ли ему верить? Йомар был об этом человеке невысокого мнения, да и сам Дамион не мог бы довериться ему с легким сердцем.
Он сел на плоский камень рядом с тропой. Ветерок вдруг донес приятный запах, и Дамион, повернувшись, увидел небольшое изогнутое деревце «пищи богов» в трещине между камней. Он протянул руку и тронул плод. Правда ли то, что говорила Эйлия? Может ли сок этих плодов действительно вызывать видения по заказу? Не для того ли используют его прорицательницы? Что если попробовать – не увидит ли он будущее, не возникнет ли понимание, что оно держит в своих закромах для них для всех? Йомар эту идею отверг, Мандрагор сказал, что она слишком опасна. Но Мандрагору не во всем можно верить, а Дамион достаточно отчаялся, чтобы пробовать все что угодно. На самом деле золотой плодик уже был у него в руке: он упал со стебля, зрелый и тяжелый, от одного прикосновения, и лежал теперь на ладони, будто приглашая следовать своему желанию – попробовать, увидеть самому… Дамион надорвал кожицу ногтями – мякоть была сочная, как у нектарина, источала медового цвета сок, стекающий по пальцам. Дамион посмотрел на них нерешительно, потом поднес к губам и облизал. Рот наполнился сладостью, свежестью сорванной ягоды на солнечном лугу, и вдруг странно закружилась голова. Дамион обмяк, прислонившись спиной к валуну.
Когда он пришел в себя, оказалось, что солнце уже село.
Небо было темнее, чем он здесь видел – иссиня-черное, мерцающее звездами. И луна тоже светила, но уже была не растущим полумесяцем: яркий серебряный диск с зеленоватыми пятнами, как патина, и накрытый любопытными крапинками и клочьями белого. А над всем этим были кометы, десятки комет, скользящих по небу и тянущих за собой пылающие хвосты по черному своду. Были великаны вроде Великой кометы, другие поменьше – наверное, более далекие. Никогда он ничего столь прекрасного и столь ужасающего в небе не видел.
Дамион вскочил на ноги. Склон покрывал свежий слой снега, но дыхание холода не ощущалось. Глядя в недоумении на белый склон, он заметил всадника, который ехал в его сторону. Всадник был одет в угольно-черную броню и шлем странного вида, с забралом в форме человеческого лица, с лепными стальными чертами и зияющими дырами вместо глаз. Защитный шлем лошади имел форму рогатой головы дракона. Рыцарь пришпорил коня прямо на Дамиона, будто собираясь затоптать его. Дамион отпрыгнул, и лошадь галопом пролетела мимо, но всадник не стал натягивать поводья и поворачивать для новой атаки. Он просто поехал дальше по тропе к воротам в город.
Дамион повернулся, глядя ему вслед, и увидел, что рассыпавшаяся башня чудесным образом восстановилась. Облицованная теперь тонким мрамором, она ярко блестела в незнакомом свете луны. Дамион, смотря во все глаза, тоже пошел по тропе к воротам. И прошел внутрь, на улицы Лиамара.
Развалин не было. Вокруг поднимались высокие дома из белого мрамора. За побеленными снегом крышами возвышался огромный купол храма, невредимый, сияя позолотой меж пятнами снега. Улицы кишели народом, все одеты в свободные платья вроде тог и подбитые мехом плащи. Воздух гудел, как в улье, – Дамион даже вспомнил свои последние дни на Яне. Эти люди покидали город – не в панике, но как можно быстрее. Позади Дамиона раздался звук, подобный фанфарам, громко и отчетливо; священник резко повернулся – и остался стоять с разинутым ртом. На него с дальнего конца улицы двигалось что-то огромное и неуклюжее. Эта тварь размахивала змеевидным хоботом, который и издавал трубные звуки, и хлопали подобно крыльям большие круглые уши. Еще это создание было покрыто густым коричневым мехом. Шерстистый слон, как те, что бродят на севере Шурканы. Дамион слыхал, что эти звери не приручаются, но у этого на шее сидел погонщик в ливрее, положив руку на шерстяной купол головы, а на спине громоздился балдахин с алыми занавесями. Огромный зверь прошествовал мимо, и странный свет каменных ламп блеснул на мощных бивнях, не уходящих вниз, как у обыкновенного слона, а изогнутых вверх, как натянутые луки. Дамион вытянул шею, вглядываясь в занавеси балдахина, но не смог увидеть ни что, ни кто там внутри.
Но он видел людей на улицах, а на некоторых даже таращился в изумлении. Впервые человек его поколения видел элеев во всем блеске их величия. У Дамиона заныло сердце при виде их. Не то чтобы они не были похожи на людей – скорее именно так и должны выглядеть люди, а все прочее кажется по сравнению с ними грубой и слабой имитацией. Они вроде бы были все не одной расы, и цвет кожи варьировался от фарфорово-белого до бронзового, но все, помимо необычайно высокого роста, отличались еще изяществом пропорций, благородством черт лица, которое изредка можно увидеть на идеализированных изваяниях. Каменные изображения, оставшиеся после них, не льстили им, но честно отражали их внешность. Первобытный варвар вполне мог хлопнуться перед ними ниц, приняв за богов! А эти прохожие на него не смотрели и с ним не заговаривали. Как будто он был дух, и при том самый бесплотный из духов – призрак будущего. Для этих людей он не существовал, его еще просто не было. Если бы эти уходящие паломники могли его видеть, он бы рассказал им о судьбе города, о катастрофе, которая обрушится на Тринисию и внешний мир. Великое Крушение. Он смотрел на мраморные стены и башни, мысленно видя опустелые развалины, в которые им суждено превратиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143