Колеблющееся пламя бросало на кожу алебастровые отсветы, нимбом сияло в волосах и искрилось в глазах, так что они стали будто синим ядром пламени горящей свечи. Будто тот же художник, что отлил идеальные черты бронзового архангела, вылепил и это лицо.
Эйлия глядела, завороженная. Потом он отошел, и мгновение миновало, но, хотя вряд ли это длилось дольше двух вдохов, Эйлия знала, что у нее в памяти этот миг останется навсегда. Еще долго после того, как клирики закончили литургию и удалились за тот же занавес, она сидела в том же блаженном состоянии. Нет сомнения, что это ангел предстал перед ней. Пусть смертный, но все равно ангел. Ибо ангелы – вестники, и этот явился к ней как посланец царства красоты, большого мира, о существовании которого она и мечтать не смела.
Молящиеся уже шли к выходу из церкви, и Эйлия, придя в себя, поспешно встала и пристроилась в конце группы студенток, выходящих в холл. И сколько же их здесь было, и все говорили одновременно! И какие же на них были красивые платья! Сама Эйлия была одета в платье соискательницы, которое сшила ей мать. Оно вполне удовлетворяло требованиям монахинь – белое, с длинными плотными рукавами, со стягивающим корсетом и широкой юбкой до лодыжек. Но сшито оно было наспех и из самой дешевой ткани, какая только нашлась в доме. Рядом с дорогими атласными или парчовыми платьями других девушек оно выглядело как мешок. И у всех у них волосы не были убраны назад, а спадали локонами или косами, украшенными лентами. Значит, в Маурайнии девушки вообще волосы не зачесывают? Она почувствовала себя провинциальной деревенщиной, и вдруг вспомнилось, что сказал Джеймон: как правило, в Академию попадают только дочери богатых семейств.
Увидев идущую за ними Эйлию, девушки прервали разговор. Одна из них, с каштановыми волосами, повернулась к ней:
– Могу я чем-нибудь тебе помочь?
– Я ищу старосту студенток, – ответила Эйлия, преодолев застенчивость.
– Я Арианлин Река, – ответила собеседница. – Что ты хотела?
– Я… я новая студентка, – промямлила Эйлия. – Кузина Джеймона Моряка.
Тут же ее оглушил шум недоверчивых возгласов:
– Что она сказала?
– Как это студентка?
– Чья кузина?
– Как тебя зовут? – спросила властным голосом худощавая девушка с темными волосами.
– Эйлия Корабельщик.
– Что за причудливая фамилия! – заметила другая, хорошенькая блондинка с шелковыми локонами до плеч. – Откуда ты?
– С Большого острова.
Девушка сделала непонимающее лицо.
– Это в колониях, Белина, – пояснила темноволосая. – В таких местах людям дают фамилии по занятию отца.
– Неужели? Как это… оригинально!
– Что-то я слыхала о Большом острове. Там, кажется, до сих пор колония каторжников? – вступила в разговор еще одна.
– Что? – возмущенно воскликнула Эйлия. – Конечно, нет! Уже сто лет как…
Она прервалась, поняв по блестящим глазам девушек, что это была подначка.
– Ну, Лорелин, – сказала черноволосая, поворачиваясь к высокой девушке с длинными льняными косами, – вот тебе для компании такая же беженка.
– Наверное, ты выиграла право на обучение, чтобы сюда приехать? – предположила еще одна девушка.
– Да, – согласилась Эйлия.
– Что ж, это все объясняет, – отозвалась новая собеседница, обводя подруг понимающим взглядом. От ее тона Эйлия поежилась, чувствуя себя бедной деревенщиной, которой здесь ну никак не место.
Вдруг девушка по имени Лорелин шагнула вперед, и длинные косы качнулись.
– Так, вы, хватит! – приказала она звенящим голосом. – Оставили ее в покое, все!
Кто-то что-то буркнул, но никаких комментариев не последовало.
– Ну, – прерывая неловкость, объявила Арианлин, – все идем обратно в монастырь. Время трапезы. Вот смотрите, сестра Вера уже ждет нас в холле. Эйлия, ты пойдешь со мной и расскажешь, как там твой кузен.
Она говорила ласковым тоном, как будто обращаясь к совсем малому ребенку. Ответа не было. Обернувшись, она увидела, что и Эйлии тоже нет.
Островитянка бросилась бежать по коридору, как только внимание остальных отвлекла монахиня. Недолгая радость испарилась, как дым, сменившись миазмами сомнения и злости.
«Зачем я приехала? Я здесь чужая, и никогда не буду своей! Об этом-то Джеймон и пытался меня предупредить. Если я останусь, они же меня заживо съедят!»
Какой-то другой внутренний голос говорил о стойких скалах и гордости островитян, но он был едва слышен и тут же исчезал, стоило только вспомнить колкие взгляды девушек. «Я не могу вернуться. Не могу, не могу!»
Коридор вдруг оборвался высокими дубовыми дверями. Не думая, куда они ведут, желая только как-то отгородить себя от источника своего унижения, Эйлия распахнула створку и вбежала внутрь, захлопнув за собой дверь. На миг она прислонилась к дверям, тяжело дыша и полузажмурившись. И вдруг глаза ее широко распахнулись, и она тихо вскрикнула от изумления.
Помещение было не меньше церкви – и заполнено книгами. Заполнено! Старыми и новыми, матерчатыми томиками и огромными томами в переплете из телячьей кожи забиты были нескончаемые ряды полок вдоль стен. И посередине высокие полки шли рядами, и стояли длинные учебные столы, засыпанные книгами, которые студенты небрежно бросили, торопясь на обед. Лампы с абажурами на столах приглушенным золотым сиянием освещали весь зал. Библиотека Академии. Эйлия стояла в самом средоточии мирового знания. И никого больше здесь не было, потому что был обеденный час. Даже библиотекарь ушел, оставив на столе записку, что будет через полчаса. Все это принадлежало ей и только ей.
Она бросилась вперед, хватая книги со столов. Ух ты, «Война Небес» Дайнара!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143