Сегодня он резче обычного осознавал неизбежность ее потери. Когда-то ему нравились эти словесные поединки, но после сегодняшнего осталось лишь ощущение пустоты и подавленности.
«Мы уже не мальчики…»
Он оглянулся и увидел раскинувшуюся панораму стен и старого города, купол Высокого Храма, точно в его центре, как круглый выступ на рыцарском щите. Он вспомнил день приема в орден, когда в процессе посвящения ему было позволено войти сквозь врата в святая святых и увидеть, наконец, что там лежит: ветхие реликвии в пыльной и темной комнате. Не открылся ему там мир чудес, и он теперь знал, что в каждом храме Веры – то же самое: пыль, пустота и старые сломанные вещи. Сначала он сказал себе, что, конечно же, всякий юный член ордена проходит через эту стадию разочарования. Но все остальные вроде бы довольны были своим призванием, а неудовлетворенность Дамиона со временем только росла.
И вот прошлой ночью ему привиделся сон – такой живой, такой тревожащий, что Дамион счел нужным рассказать его на ежедневной исповеди приору Долу. Сейчас этот сон повторялся перед ним наяву, закрывая вид на город.
Во сне он стоял на каком-то холме под ночным небом. Звезды затянуло облаками, но туманная луна светила сквозь тучи, озаряя их голубым серебром и им же заливая все вокруг. Местность была Дамиону не знакома. Внизу светились огни большого города, а вокруг него складками ткани вставали холмы, гладкие и пологие, а еще дальше – горы. Но какие горы! Ничего подобного Дамион в жизни не видел. Совсем не похожие на горы Прибрежного хребта Маурайнии – низкие и вытянутые, выветренные и сглаженные временем, – эти горы во сне взлетали и повисали в воздухе – огромные каменные волны с нависшими гребнями. Что-то было в них необычное, но он сперва не понял, что именно, и лишь потом заметил, что, хотя они сравнимо выше гор Прибрежного хребта, ни одной снежинки нет на острых вершинах.
Во сне он медленно повернулся, оглядывая местность. Завершив полный круг, он вдруг увидел нечто еще более чудесное. На холме, где он стоял, возвышался, венчая вершину подобно короне, дворец, рядом с которым царственная резиденция короля Стефона показалась бы лачугой. Построенные из белого камня, сверкающего в серебряной голубизне облаков, вздымались стены, увенчанные поразительным рядом башен и куполов. Круглые башенки с крышами бледного блестящего золота, огромные полусферы стекла, испускающие свет изнутри подобно фонарям, и высокие шпили, кончающиеся изящными конусами, изображающими устремленные к небу вершины гор. Пока он смотрел, завороженный, мощные двери, не защищенные ни рвом, ни подъемным мостом, распахнулись, и вышли оттуда две высокие фигуры.
И сразу же, хоть он не сдвинулся с места, он увидел их так ясно, будто они были рядом. Первой была женщина, высокая и стройная, укрытая синим плащом. В хлынувшем из дверей свете она сверкала невиданной красотой. Глаза того же цвета, что и плащ, и золотые волосы, обрамляющие плавные черты лица. На руках она держала младенца-девочку, едва ли не грудную. Ребенок крепко спал, и ее вьющиеся белокурые волосы – лежали на плече матери. Рядом с женщиной шел мужчина, высокий и царственный, с темными волосами и глубоко посаженными глазами.
Эти двое переглянулись, и видно было, что они оба заворожены одним и тем же глубоким чувством. Вдруг мужчина обнял женщину, они так постояли немного, держа ребенка между собой, будто защищая своими телами. Потом внезапно взметнулся вихрем плащ женщины – она помчалась вниз по склону, а мужчина остался смотреть ей вслед глазами, полными скорби, но не сдвинулся с места.
Когда Дамион изложил этот сон приору, последний ответил торжественным тоном:
– Но смысл этого видения прост, брат Дамион. Замок без укреплений – это твоя душа, уязвимая козням Темного, ибо нет у нее защиты. Владелец замка – это ты сам…
– Но он же не был на меня похож…
– Не перебивай! Женщина и ее дочь – это жена и ребенок, которых у тебя никогда не будет, ибо ты дал обет целомудрия: ты видел, как они символически уходят из твоей жизни. Чисто человеческое сожаление ощутил ты – вот откуда скорбь в глазах владельца замка. Силы Небесные желают тебе напомнить, что ты дал священный обет, он же да не будет нарушен. – Приор поднял указующий перст: – Дамион, первые годы призвания священнослужителя – самые трудные, ибо он все сильнее осознает, что никогда не будет жить подобно прочим мужам. Лично ты одарен благословением – или лучше сказать проклятием? – красоты, которая делает тебя желанным в глазах женщин. И тебе дан пытливый и беспокойный ум, который может быть опасен для тебя, если не укротить его. Все мы подвержены соблазну, Дамион, но у тебя более прочих есть причины его опасаться, и ты должен укрепить сердце свое против него.
Каитан лишь рассмеялся, когда Дамион рассказал ему сон и толкование приора.
– Сны – пустое, Дамион. Твой вполне мог быть вызван расстройством пищеварения, как и чем угодно иным.
Королевская Академия была уже совсем рядом, но Дамион еще не чувствовал в себе желания вернуться. Вместо этого он свернул в поля, направляясь к старой мощеной дороге, что вела в горы. Прогулка на свежем воздухе – вот что ему нужно, чтобы прочистить мозги.
Плоские вспаханные поля в низких каменных изгородях вскоре сменились крутыми пастбищами. Здесь начинались подножия холмов Прибрежного хребта. Стада овец бродили или лежали на лугах, похожие на небольшие белые валуны среди зелени. Стояли, наблюдая за ними, пастухи, и их было больше, чем Дамиону помнилось по старым временам. Потом он увидел, что одна из этих фигур в мохнатой шапке идет к нему, сжав руке посох:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143