дитя из ваших видений – это дитя, которое ждали много поколений. Это святое дитя, Трина Лиа. Пришло время ее земного царствования.
– Погоди! – перебил Браис, нетерпеливо взмахнув рукой. – Ведь попы говорят, что Трина Лиа – это всего лишь образ, что она символизирует Веру?
Он повернулся при этих словах к приору и Дамиону.
– В старых письменах это не сказано, – ответила Ана, не дав приору или Дамиону шанса ее опередить. – Сказано, что она – дочь Утренней звезды.
– Да, да, – продолжал Браис, – и элей говорили, что она спустится с неба, то есть она ангел или дух. Как может она быть дочерью человеческой?
– Это может казаться странным, – согласилась Ана. – Но среди немереев всегда считалось, что Трина Лиа примет облик смертной, когда придет в мир.
Вы хотите знать, как может быть Трина Лиа человеком? Вы когда-нибудь падающую звезду? В высоте она ярко горит, но у земли огонь ее гаснет. Если кто найдет ее, то примет за обычный камень среди других камней, и никогда не подумает, что она сияла в небе. Так и Трина Лиа, дочь Земли и Неба Она покинула царство небес, чтобы родиться смертной и жить среди смертных.
– Так где же она сейчас? – настойчиво спросил Браис, скрестив руки на груди.
– Я не знаю наверняка. Но могу вам сказать, что бывшие вам видения показывают далекое прошлое. Небесные силы не откроют ее воплощения, пока она не войдет в возраст, когда сможет защитить себя от врагов. Она должна сейчас уже быть взрослой, хотя вряд ли что-то знает о своей подлинной сути. Но я думаю, – Ана понизила голос, – я думаю, что знаю, кто она.
Тишина – ни вздоха. И вдруг та же женщина из задних рядов вскрикнула:
– Это вот эта девочка, Лорелин? Сирота, найденная каанскими монахами! Она и есть Трина Лиа!
– Нет! – выкрикнул Дамион и вскочил, не замечая, что приор пытается удержать его за руку. – Оставьте ее в покое! У нее нет ничего общего с вами и вашим ковеном!
Дол снова поймал его за рукав, и на этот раз Дамион стряхнул его руку.
– А насчет дворца – так это вы хотели меня потрясти? Чтобы я думал, что я один из вас, раз у меня общие с вами видения? Я же понимаю, что вы о нем узнали от приора Дола!
– Дамион, как ты можешь такое говорить? – возмутился приор.
– Этот сон про даму с младенцем видел я и рассказал вам, а вы пришли и передали им!
– Как ты можешь? – налился кровью приор Дол.
– Приор ничего подобного не делал, – сообщила Ана спокойным голосом.
Дамион поднял свой фонарь и решительно зашагал к двери. Ана окликнула его:
– Дамион! Я знаю, что тебе тяжело в это поверить. Но я думаю, что ты действительно один из нас. Иначе что привело бы тебя сюда, и в этот час? Такого совпадения быть не может. Что-то тебя привело, потому что ты – немерей.
– Вот что! – Дамион оглянулся, посмотрел на нее свирепо. – Ради своей чести священнослужителя я не нарушу вашу клятву. Но при одном условии. С этой минуты вы оставите Лорелин в покое и даже не шепнете ей ни слова этой чуши, будто она – Трина Лиа.
– Я не намеревалась ей сообщать, – ответила ему Ана. – Это знание может создать для нее опасность; кроме того, я еще не до конца уверена. Если же это действительно ее судьба, она вскоре узнает о ней.
– Оставьте ее в покое, я сказал! – бросил через плечо Дамион, выходя из зала. – Или, обещаю вам, я пойду прямо к верховному патриарху и доложу все как есть, несмотря ни на какие обеты!
– Брат Дамион, постой! – крикнул вслед ему приор Дол. Голоса еще летели за ним, пока он бежал по туннелю, и они отдавались эхом в древней темноте, но шума погони не было. Дамиону все это казалось невероятным. Нет, все это просто дурной сон – он проснется сейчас в своей келье со вздохом облегчения. Но нет. Все было взаправду, и виноват был он. Виноват, что привез в Маурайнию этот проклятый свиток, зная наперед, какое смятение он может произвести в нестойких умах. Виноват, что не уничтожил его, когда мог это сделать. А теперь еще и Лорелин в это дело втянута…
Когда он проходил мимо очередного арочного проема, темнота будто зашевелилась, и Дамион вдруг увидел глаза, отражавшие пламя его фонаря, – вроде звериных, но на высоте человеческого роста.
Он бросился бежать, изо всех сил размахивая фонарем, вверх по наклонному туннелю, вверх, к склепу. У потайной двери он уронил фонарь и начал лихорадочно шарить руками по стене. Где ключевой камень, возвращающий стену на место, – здесь? Или здесь? Ничего не помогало; камень не находился. А из туннеля доносился шуршащий, крадущийся звук.
Потом снова показались те же глаза: два желтых ярких круга, огненные глаза дьявола.
Дамион схватил фонарь и бросился к винтовой лестнице. Шаги неслись за ним. Он продрался в дверь из склепа в церковь, готовый звать на помощь, но тут с дальнего конца пролета раздался звук песнопения и стал разгораться свет.
Эйлия шла в процессии несущих свечи студентов, монахов и монахинь, распевая с ними слова древнего гимна. Впереди шла Лорелин, неожиданно великолепная в белом церемониальном платье и короне из свечей, и расплетенные волосы до колен спадали золотым водопадом. Наверное, монахини и выбрали ее за рост и золотые волосы. Но она слишком скованно вела себя в этом великолепии, свой жезл со звездой держала неуклюже, забывая им поводить, как ее учили. «Настоящая принцесса выглядела бы куда достойнее», – мелькнула у Эйлии мысль.
И тут из склепа паладинов вырвался отец Дамион с фонарем в руке. (Почему фонарь вместо традиционной свечи?) Он резко остановился при виде процессии, и уставился на Лорелин – конечно же, любуясь ее праздничным нарядом. Эйлия вдруг ощутила укол, похожий даже на ревность: таким пристальным, напряженным был взгляд молодого священника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143