Ана посадила кошку на луку седла, и кавалькада двинулась дальше.
Переправа оказалась нетрудной. В самом глубоком месте вода доходила лошадям до груди, и ноги всадников промокли до колен, но дно оказалось ровным, без камней и слизи. На другом берегу Ана высказала предположение, что сейчас можно без риска сделать короткий привал, и люди, проехав по берегу еще сотню ярдов, спешились, размяли затекшие мышцы и дали лошадям попить из реки. Солнце так и не поднялось в небо, решив вместо того кружить над горизонтом этой далекой гиперборейской земли. На отдыхе Ана объяснила спутникам этот феномен полночного солнца: в летние месяцы день здесь тянется круглые сутки из-за наклона оси огромного шара, который представляет собой планета, и его положения на длинной орбите вокруг Солнца. Зимой все происходит наоборот, и на северном полюсе свет дня не виден. Но для Эйлии это все равно казалось волшебством – раз уж здесь в Тринисии все законы природы, правящие в остальном мире, действовали по-особенному.
– Здесь в северных землях лето – один долгий день, не тронутый ночною тьмой, – сказала Ана, – но все равно его обитатели любили зимнюю тьму. Хотя зима обрекала эти земли на лютый холод и долгую ночь, элей радовались, что могут снова увидеть звезды. Ибо из Небесной Империи пришли в незапамятные времена их божественные предки.
– А почему здесь растут деревья и виноград, – тут же спросил Дамион, – когда все другие земли, что я видел с корабля, были пусты и покрыты льдом? Как может существовать подобная страна так далеко на севере?
Ему ответила Лорелин:
– В легендах, которые рассказывала Эйлия, такой Тринисию сотворили боги. В начале остров был покрыт льдом, но они сделали его теплым и наполнили деревьями и зверьми. Они здесь выращивали все что хотели.
– Но это всего лишь миф, – возразил Дамион. – Я хотел знать, каково настоящее объяснение.
Ни у кого не было никаких предположений. Ана достала из вьюка кожаное ведро и склонилась у реки зачерпнуть воды.
– Боюсь, что ее нельзя пить некипяченной, – предупредила она. – А это значит, что придется развести огонь. Но надо постараться, чтобы дым нас не выдал, и потом как можно лучше закопать яму, где был костер.
– И отдыхать особо долго не стоит, – посоветовал Йомар. – Зимбуры наверняка уже пустились в погоню. Я Шеззека знаю: он так просто не отступится.
– Я бы не удивился, если бы они испугались нас преследовать, – заметил Дамион. – Зимбурийцы ведь – народ суеверный? Они придут в ужас, когда очнутся как от колдовского сна, и не только нас не найдут, но ни собак, ни оружия, ни лошадей. Решат, что Ана их заколдовала.
– Халазара они будут бояться больше, – возразил Йомар. – Многие верят, что он – бог. Они скорее решатся преследовать нас без собак, лошадей и оружия, чем явиться ему на глаза и доложить, что мы сбежали. К тому же всегда можно послать гонца за подмогой.
Эйлия сидела молча, прислушиваясь к беседе. Снова и снова глаза ее останавливались на лице Дамиона. В Академии она вела с ним нескончаемые воображаемые беседы, и все они искрились (как ей хотелось думать) мудростью и остроумием, а теперь, в его присутствии, в этой очарованной и потрясающей стране, она точно язык проглотила. Наконец она все-таки обрела голос, чтобы сформулировать свои мысли:
– Я думаю, что ждет нас на Элендоре, – сказала она. – Знаете, я почти боюсь увидеть Камень Звезд. Не хочется мне, чтобы это оказался всего лишь кусок некрасивого метеоритного железа. Так хочется, чтобы он был как в легендах – красивая волшебная драгоценность.
– Я тебя понимаю, – согласился Дамион. – Но Камень был важным символом, как, скажем, Священное Пламя Веры, а символы – вещь мощная. В древних войнах между Маурайнией и Маракором наши солдаты несли факелы, зажженные от Пламени – и этими факелами поджигали целые города и деревни.
Эйлия уставилась на него, потрясенная. Священное Пламя Орендила служило делу разрушения, уничтожения?
– Я не знала.
Дамион смотрел на далекие вершины.
– Для элеев Камень был символом всего, что им дорого: красоты, чистоты и великодушия их богов. А для зимбурийцев это был бы знак, что пришло время им восстать и покорить мир. Правда это или нет, неважно: они будут так думать, а потому поступать соответственно. Если мы не найдем Камень первыми, его найдут люди Халазара, и целый мир будет охвачен войной из-за этого булыжника.
– Страшно! – сказала Эйлия. – Но еще страшнее думать, что судьба мира зависит от нас!
– Мы просто должны сделать все, что можем, – ответил он.
На этом разговор прекратился. Йомар пошел к реке наловить форели – делал он это луком и стрелами, по-мохарски. Ана, Дамион и Лорелин сели на берегу. Лошади пили из мелких луж рядом с урезом воды. Эйлия уселась, прислонившись спиной к дереву, и вытянула ноги: мышцы все еще ныли от сжатия боков лошади. Кружащееся арктическое солнце светило косыми мягкими лучами, будто к вечеру. От этого света края неба горели золотисто-пыльным сиянием, напоминая Эйлии тускло-золотой фон старинной живописи. Раскинувшаяся перед ней местность могла быть пасторальной сценой с такой картины, и навевала такое же спокойствие. Деревья, земля, вода – и все это в густом медовом свете казалось слегка преображенным. Лучи его пробивались сквозь молодую зелень ветвей над головой, высвечивая каждую жилку, каждую сеточку листьев, он проливался сквозь прозрачные тела поденок, вьющихся над водой, превращая их в танцующие огоньки, он превращал капельки в камышах в радужные призмы, переливающиеся гипнотизирующими цветами. Этот свет нес томность, уносящую девушку в себя, как в сон, легкую и мирную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143