И вновь потянулись разрушенные усадьбы и храмы, пожарища и руины. Город Солнца, вокруг которого шли бои, мы обогнули с востока. Он призывно сверкал нам своими ослепительными стенами, и гадирцы недовольно ворчали, опасаясь не успеть к кульминационному моменту захвата столицы — ее разграблению. С севера над всем этим великолепием возвышалась грозная гора Атлас, укрытая серой тучей, словно саваном.
Держа направление на Атлас, Икха надеялся миновать встречи с антилльцами и достичь Храма, избежав сражений. Войска гадирцев под командованием Кассана должны были предпринять очередную попытку штурмовать Город Солнца и отвлечь таким образом внимание антилльцев от нашего отряда. Но мечтам Икхи не суждено было сбыться. Миль как раз рассказывал о могущественных друидах, служивших при его дворе, когда воздух огласили воинственные антилльские кличи.
Миль выхватил меч. Мимо нас, подняв клубы пыли, пронеслась колесница Икхи, управляемая Ксиаром.
— Я рассчитываю на тебя! — крикнул мне Икха.
Взвыли гадирские трубы, пехота двинулась вперед. Отряды гадирцев сшиблись с антилльской конницей. Закипела жаркая схватка. Не успел я дождаться приближения вражеской пехоты, как антилльская стрела уже впилась мне в колено. Я бросился вперед навстречу врагу, стремясь сократить расстояние и вступить в рукопашную. К тому времени, когда я смог нанести первый удар, еще две стрелы оставили свои отметины на моем теле.
Вопли воинов, ржание коней, грохот разбивающихся в щепы колесниц слились в сплошной гул. Мы отражали атаки, одну за другой, антилльцы, не замечая жары и пыли, сражались с остервенелым отчаянием. В воздухе стоял удушливый запах крови, пота и смерти.
Измученный долгим путешествием, продолжительным сражением и кровавыми ранами, я бился из последних сил. Я не чувствовал в своем теле той песни молодецкой удали, той жажды боя и убийства, которая была во мне раньше. Я сражался бездумно и бессмысленно, нанося новый удар только потому, что так нужно. Я должен сражаться, как все остальные, потому что тот, кто перестанет это делать, будет тут же убит. Я ждал пробуждения демона смерти, надеясь, что в минуту, когда его носителю грозит смертельная опасность, он, как это произошло в последний раз, придет мне на помощь. Но внутри меня стояла оглушительная тишина, словно в пустом сосуде. Изнемогая от усталости, я продолжал машинально наносить и отражать удары, будто на тренировке у Гресса в добром Каершере.
Очередной антиллец занял место напротив меня. Мои глаза встретились с его холодным взглядом профессионального воина. Такие глаза мне приходилось видеть у гладиаторов, которых выставлял мне в противники хозяин антилльского цирка. Холодный и спокойный взгляд профессионала, выходящего на бой, чтобы победить или умереть. И я словно оказался на засыпанной желтым песком арене, ослепленный солнечным светом и оглушенный овациями зрителей.
— Убей! Убей! — скандировали трибуны.
И никогда не было ясно, к кому они обращаются, ко мне или к моему противнику. Каждый из нас мог принять это на свой счет.
Я был все тем же дикарем, полуодетым варваром, а против меня снова выступал хорошо вооруженный воин в доспехах и со щитом. Он ловко отражал им удары, так что мне никак не удавалось достать его. Антиллец уже тяжело дышал, и было видно, как трудно ему дается наша битва. Если бы не его доспехи, шлем и щит, он был бы уже мертв. Наконец я достал его, он пропустил удар, и Орну отсек ему кисть руки, в которой был его меч. Антиллец растерялся, оставшись безоружным, лицо его сморщилось от боли. И в этот момент мой Меч вошел ему под железный нагрудник. Когда он упал, я увидел перед собой спину другого антилльца и занес Меч для удара.
— Кармах! Сзади! — закричали ему. Он успел развернуться и отразить удар.
— Зло идет по земле Антиллы! — заорал мой противник и набросился на меня с неожиданной для такого юнца яростью. Губы его побелели, глаза налились кровью. Визжа и брызгая пеной, выступившей у него на губах, он ринулся на мой Меч. Орну сразу же нашел путь к его сердцу, и рухнувший на колени антиллец плевался кровью и проклинал меня. Его покрасневшее лицо, искаженное мучительной болью и яростью, казалось совсем юным.
Я успел вытащить Орну из тела антилльца, когда увидел, что колесница Икхи окружена. Змееголовый ловко орудовал своим широким, серповидным мечом, в то время как его возничий Ксиар пытался выправить колесницу, сцепившуюся с осью вражеской повозки. Я бросился им на помощь, но к тому времени, когда я достиг их, раненый Ксиар уже свалился с колесницы. Икха не смог подхватить вожжи, вынужденный отражать удары нападающих. Я попытался помочь ему, но кони, почуяв мою близость, встали на дыбы. Икха вывалился из колесницы, придавив собой собственного возничего. Лошади антилльцев понесли, увлекая за собой и пустую колесницу Икхи. Тот успел подняться и вступил в рукопашную. Я прикрывал его сзади, когда почувствовал резкий толчок слева и тут же острую боль, пронзившую мое бедро, раскатившуюся по телу. Я рухнул, как подкошенный, на чьи-то тела. Теплая густая кровь хлынула по ноге. Из бедра торчало копье, над которым на мгновение я увидел смуглую физиономию антилльца. Но в тот же миг антиллец исчез, а на его месте возник Миль.
«Что делаем здесь мы с Милем на этой чужой войне?» — с тоской подумал я.
Вокруг продолжали сражаться изможденные солдаты обеих армий. Белая пыль висела в воздухе над полем битвы. Миль склонился надо мной и обломил древко копья, торчавшее из моей ноги. В глазах у меня зарябило.
— Не шевелись! — прокричал Миль, подхватил меня под мышки и потащил назад к лагерю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144