Такое зрелище кого захочешь заставит встряхнуться, даже Гэвина, как мы видели недавно, ненависть сделала на некоторое время почти человеком и почти понятным другим. И, наконец, это зрелище доставило им свежую пищу для ума, и предмет для разговора, хоть какого-то разговора, где есть слова, которые не страшно произносить вслух.
Почти весь вечерний час, пока «Дубовый Борт» шел к острову Салу-Кри для ночлега, на нем обсуждали на разные лады, что это был за корабль, который они нынче увидали, откуда он мог быть и что случилось с ним. Некоторые, самые решительные умы заговорили под конец и о том, что люди на этом корабле, если уж на то пошло, были попросту сами во всем виноваты. Нечего было народу из Королевства захаживать сюда, в наши Добычливые Воды, пусть охотятся у себя: в Гийт-Гаод, Море Множества Кораблей, в Приморье, на Кафтаре — и что там еще у них есть.
Вот только возможности прибавить сюда наиболее могущественный довод — мы-то, мол, к вам не лезем! — не было, потому как не кто-нибудь, а Гэвин в прошлом году дерзко забрался на воду чужой охоты, в Гийт-Гаод, и среди тогдашних его подвигов скелы упоминают мельком то, что он ухитрился еще и ускользнуть от тангиронского князя со всею своей аршебской добычей.
Правда, князь Тангироны тоже внакладе не остался. После этого он заявил славному городу Аршебу: вот, мол, что бывает, когда отказываются отдаться под покровительство ближнего к городу государя и позволить ему и его дружине защищать горожан от захожих хитников. Так что город Аршеб решил, что «мы, в конце концов, не лучше других», и наконец так же, как некоторые еще города, стал платить Бортрашу, владетельному князю народа йертан, поселившегося в округе и долине Тангирона (как он тогда себя называл), отступные, чтобы он и сам город не тревожил, и другим не позволял.
Такие уж были тогда владетельные князья, — всегда своего добивались если не с главного входа, так задворками.
На «Лосе» разговоры в тот вечер были точно такие же. Только отличались они несколько потому, что тамошний кормщик, Коги, сын Аяти, любил в подобных случаях последнее слово оставлять за собой, в нраве же у него были кой-какие черты, из-за которых порой трудновато оказывалось понять, что оно собой представляет, его последнее слово.
До того как уйти к Гэвину, четыре зимы назад он ходил кормщиком у Долфа Увальня, на его «змее». И Долф, который Увальнем был только на берегу, в море не мог не заметить, что его кормщик со своим учеником чуть ли не на ножах.
Тут надобно сказать, что рано или поздно, а приходит такое время, когда надо будущего кормщика приучать к самостоятельности. Потому что иначе знамо, как бывает, — пока учитель стоит тут же, рядом, на корме, хоть и смотрит совсем в другую сторону и, казалось бы, явно не собирается вмешиваться, хоть перепутай ты все команды и загони корабль на самое поганое течение на всем побережье, — до тех пор есть память и понимание, и уверенность, и даже самоуверенность — я, мол, сам себе лисий хвост!
(Это приговорка такая. Рассказывают, что однажды краб, когда хотел спрятаться от Серебристого Лиса, прицепился к его хвосту. В конце концов Лис все-таки догадался обернуться так, чтоб хвост ему был виден, и сказал: «А это еще что такое?» — «Это я, хвост лиса», — отвечает краб. — «Гм, — сказал Серебристый Лис. — Я сам себе лисий хвост». Ну и… ну и съел краба, конечно, по прожорливому своему норову.)
А зато стоит кормщику потом повернуться и уйти — куда-нибудь вперед мачты, чтоб выспаться, — и минуту спустя объявляется тихонькая такая мысль: мол, ведь никто тебя не поправит, ежели что, а две минуты спустя в голове уже ничего нет, одна пустота и горячка, и полное незнание, как начинается следующий поворот.
Ответственность с людьми еще и не такое делает. Вот и нужно поэтому позаботиться. Да и самому кормщику ведь легче, если окажется, в конце концов, что есть кому его на время подменить. А тут — какое там? Да и то сказать, этот Бьодви ему в ученики себя навязал чуть ли не силой. Два года набивался, другой бы, не такой упрямый, давным-давно рукою бы махнул. Вот есть же такие люди, сколько в них таланта, столько и строптивости, — чужих он учить не будет, и все!
Долф Увалень тою зимой как раз стал заговаривать о том, чтоб на будущую весну обменяться с Гэвином Метками Кораблей. На одном из зимних пиров сидели они с Гэвином за столом рядом и разговаривали частью по делу, частью просто так. Тут Долфу и случилось помянуть про эти свои обстоятельства. «Я ведь не слепой, — говорит, — парню давным-давно собственный корабль доверять можно, а он у Коги все еще в черном теле да на подхвате». Главное, тот и сам соглашается. Да, мол, все верно, капитан, ему уже и корабль не стыдно дать; ну вот и строй для него отдельный корабль, и у меня, мол, на корме он хозяйничать не будет. И поскольку Долф был уже опять Увалень, дальше он только руками развел.
— Мда, — сказал Гэвин, выслушав это. — Похоже, и вправду придется давать им отдельные корабли.
И потом, подумав, добавил Долфу еще несколько слов; а тот засмеялся, как будто бы ему сказали преотличную шутку, и хлопнул по столу кулаком, говоря: «Так и быть!» А ведь другой человек, пожалуй, вскинулся бы, услыхав, что от него забирают такого кормщика. Ну да Долф Увалень есть Долф Увалень, славная его душа.
И вот через несколько дней приходит Гэвин к Коги домой и говорит:
— Есть у меня к тебе предложение, Коги, сын Аяти: иди ко мне на будущую воду.
— На «Дубовый Борт»? — сказал тот, а про «Дубовый Борт» тогда уже говорили, что Оду Старому сам Морской Старик помогал строить его, не иначе.
— Нет, — отвечает Гэвин, — пока «Дубовый Борт» на плаву, и пока Фаги жив, и пока согласен на это, — Фаги будет кормщиком «Дубового Борта», тут уж ничего не изменится, и я нынче строю однодеревку на двадцать весел, так вот туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187