начинало подмораживать, и когда волк, не отрывая глаз от человека и мяса, опускал голову и хватал пастью снег, чтоб глотать хоть что-нибудь, снег звонко хрустел.
Так они переглядывались довольно долго. Гэвин уже и оленину доел, и несколько раз брался за лук — но всякий раз при этом движении волк, думавший, может быть, что вот сейчас опять запустят в него огненным и кусачим, мгновенно отпрыгивал за ближайшую ель. «Надо было сразу стрелять», — думал Гэвин. Почему он не выстрелил сразу? Человек и вправду не знает своей судьбы; но, может быть, это судьба тогда позвала его, и Гэвин услышал ее зов?
Или, может быть, просто ему становилось немного легче от того, что в безжизненном темнеющем ущелье с ним вместе был еще кто-то живой — хотя бы и волк.
Наконец волк ушел, смешно перепрыгивая в снегу, и прощальный взгляд его желтых глаз точно говорил: «В конце концов, это нечестно, человек. Ведь я жезагнал этого оленя!» Волк был слишком голоден и еще не знал, что там, куда он нынче угодил, ни в каком другом месте ему не повезет с едой больше, чем здесь.
На ночь Гэвин забросил куски оленьей туши высоко на ель. Можно было бы забраться туда и самому, но что из этого получится? Только то, что, замерзнув, свалишься ночью. Ни один волк на свете, право же, не стоил того, чтоб его боялся Гэвин, сын Гэвира. И, в самом деле, им владел совсем не тот страх, которого он ожидал, не смея гасить костер; ему казалось, что все из-за волка, и он злился на себя за малодушие… Потом сил и на злость у него не стало, а остались лишь тьма и ужас перед чем-то неведомым и приближающимся вместе с тьмой. Гэвин сидел, сжавшись от холода, и ужас давил его все сильней и сильней.
Наступила ночь, валуны на голой, укрытой в вечной тени стороне ущелья зашевелились, раздвигаясь медленно и неотвратимо, и разверзлись между ними двери Туда, куда ходы только и могут быть в таких местах. Души всех людей окажутся Там рано или поздно, ибо человек — не зверь лесной, которому дано в конце вернуться к своей Хозяйке; все спускаются туда, но немногие могут оттуда выйти. Повелитель Царства Мертвых выпускает этих немногих на волю по ночам, и они, в вечной ненависти Мертвого к Живому, вылетают на свою полуночную охоту, черные тени в черной тьме. Ворота для них раскрылись, и ветер из Царства Мертвых дохнул в ущелье; он загасил костер Гэвина, а тот не смог шелохнуться, чтоб разложить огонь снова. А потом с воплями, с плачем и хохотом черные души ринулись наружу, взмывая к небу, клубок за клубком.
Вдруг что-то шерстистое, живое скуля притиснулось к боку Гэвина — это нашел его волк. Голод, опасность, исходящая от человека, — все было забыто, и зверь, полный того же ужаса, прижимался к единственному живому существу, которое было сейчас с ним рядом, как к последнему своему спасению, и Гэвин, как к последнему своему спасению, прижимался к нему. Так они сидели, двое живых, и мертвые, разлетевшись по холодному ночному небу, умчались прочь. Их не заметили.
Всю ночь черные ворота между валунами оставались открыты, и дышало оттуда леденящим мороком. И всю эту ночь двое стиснутых этим мороком провели вместе; они дрожали одинаково, человек и волк, и согревали друг друга огоньком жизни, который теплился в них.
Под утро черные тени прилетели обратно, ибо слишком были уже пропитаны тьмой и смертью, чтобы оставаться подолгу в мире живых, невыносимом, ненавистном для них и желанном, далее если бы заклятия Повелителя Царства Мертвых не возвращали их назад под его власть. И покуда они со стонами и довольным уханьем, покружив над ущельем, низвергались в разверстые ворота, на вся и все вокруг нахлынул опять ужас, подобный смерти, ужас, от которого невозможно думать, чувствовать и дышать. Затем камни зашевелились и сдвинулись, закрывая вход в подземный мир.
Взошло солнце.
Сразу, как только смог, Гэвин развел жаркий костер, точно пытаясь отогреться за всю эту ночь, и принялся стряпать, ибо голод терзал его внутренности, оттого что все силы выпило время, пролетевшее от заката до восхода. А волк набросился на оленье мясо, спущенное вниз, глотая, рыча и разрывая зубами, неистово и жадно, дрожа от возбуждения. Гэвин смотрел на это безучастно. Набив брюхо так, что едва мог двинуться, волк наелся снега, лег тут же, рядом, и уснул. Он проспал почти весь день, иногда повизгивая во сне. Постепенно Гэвин начал чувствовать почти зависть к нему. Хорошо бы и ему сейчас быть зверем, чувствующим сильнее и безотчетнее, чем он сам. Хорошо бы сейчас тоже заснуть. Но спать он не мог, а смотрел на серые неодолимые стены ущелья и думал, как выбраться отсюда. За целый день он так и не придумал ничего. Будь он взрослым, он, верно, поседел бы после этой ночи; но Гэвин был еще очень молод, а значит — несколько менее человек и несколько более зверь, чем люди на десяток зим старше.
К вечеру волк проснулся и, поев, стал потягиваться с беззаботностью собаки на солнцепеке, Но с приближением темноты он все сильнее жался к человеку.
Гэвин думал, что еще одну такую ночь, как вчера, он не переживет. Но он пережил ее. Полуночные охотники опять не заметили их: ни когда вылетали наружу, ни когда возвращались. Но рано или поздно они должны были учуять свежую кровь, живую кровь в живых телах, притаившихся под корявыми елями.
Весь следующий день Гэвин с тоской смотрел на серый гранит вокруг. Как зубец короны, громоздился над ним черный иззубренный пик. Гэвину очень хотелось бы, чтобы был еще какой-нибудь выход. Но из этого ущелья выход был только один: вниз, где вход в Царство Мертвых, — конечно, для тех, кто не умеет летать. А Гэвин готов был уже почти на все что угодно, лишь бы выбраться отсюда, где он теперь чуть ли не все время чувствовал чей-то твердый, холодный взгляд на спине — когда он поворачивался спиной к воротам, скрытым в вечно затененной стороне ущелья под камнями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187