- Дело в том, - Альворадо прищелкнул пальцами, словно подыскивал
нужное слово, - что они всегда считали, что нужен всего лишь толчок. Но
толчок в правильном для них направлении. Как часто, особенно в последнее
время, земляне были близки к ликвидации или хотя бы к жесткому контролю
локальных конфликтов. Но каждый раз этому что-нибудь да мешало. И побеждал
всегда не здравый смысл, а политическая интрига - почти достигнутая
договоренность рушилась с легкостью карточного домика. Эта закономерность
не наводит вас на грустные мысли?
- Меня? Скорее всего меня и выслали для того, чтобы поменьше думал о
всевозможных политических устройствах, системах и прочих, не касающихся
меня, делах. Я здесь чужой, такой же, кстати, как и вы.
- Ну-ну, - Альворадо в изнеможении откинулся на спинку кресла, но
немедленно после этого слабого жеста с напором подался вперед так, что его
лицо почти вплотную приблизилось к лицу Кирилла. - А вы никогда не
задумывались, почему нас так усердно рассовывают по разным странам? Это на
Земле-то, где государственные границы подчас прочнее тюремных запоров?
- Нет, - Кирилл с надеждой посмотрел на Михаила, как будто желая
призвать его в союзники и в помощники. Он никак не мог понять, куда клонит
Альворадо.
- И вы провели здесь четыре года, - усмехнулся Альворадо, делая вид,
что не замечает замешательства собеседника. - О чем же вы писали?
- Это маленькая провинциальная газета, - Кирилл начал сердиться. -
Новости, репортажи, обзоры. Городские события. Там и не напишешь больше ни
о чем.
- Да-да, конечно, - Эстебан сочувственно покивал. - Но, насколько мне
известно, вы сами выбрали профессию журналиста, когда решался вопрос о
вашей земной профессии. Или это не так?
- Все так, - Кирилл растерянно бродил по комнате, испытывая желание,
с одной стороны, послать Альворадо с его неприятными вопросами к черту, а
с другой - впервые говорить свободно за последние годы. Он понимал, что
время недомолвок кончилось.
- Но я считал, что специальность газетчика поможет мне лучше
освоиться в этом мире. Ведь и на Денте журналисты самый осведомленный
народ, а мне предстояло выжить в чужом мире.
- Ха-ха-ха! - по-мефистофелевски картинно загрохотал Альворадо. - Это
на Денте-то журналисты лучше всех осведомлены! Может, еще скажете и на
Ткори!
Эстебан веселился вовсю. Он хлопал пухлыми ладошками по подлокотникам
так, что в воздух взвивались легкие облачка пыли.
- Вы это серьезно? - поинтересовался он наконец, немного
успокоившись.
- Какого... - Кирилл разозлился уже по-настоящему. - Зачем вы мне
звонили? Почему задаете эти дурацкие вопросы? Лерн говорил, что принято
решение об освоении Земли - вот, что мы должны обсудить. Хотя я
по-прежнему плохо понимаю, что можно сделать.
- Послушайте, не обижайтесь, - Альворадо, подойдя к Кириллу,
доверительно коснулся его плеча. - Но вы, я вижу, совсем заплесневели в
своем затворничестве. Отвлекитесь на минуту от собственной судьбы, тем
более, что вы считаете ее окончательно загубленной. Вы выжили здесь, вы
приспособились, но разве это все. Скажите, только откровенно, вы
по-прежнему, хотите вернуться на Денту?
- На Денту? - Кирилл подошел к окну и бессильно ткнулся лбом в
холодное стекло. - А разве это возможно?

Дожди на ЭН-12, по крайней мере в той полосе, где располагалась
станция, не шли никогда. Иссушающий зной, не рождающий даже марева, так
как не было влаги, чтобы испаряться над мелким песком, давил горячим
прессом на поверхность планеты, и бог знает, чем жили аборигены в этом
проклятом климате.
Раньше Клор не очень задумывался над этим. Но в последнее время у
него стало привычкой, отправляясь в дежурный полет, проходить над
поселением.
Геликоптер, давно отремонтированный, для чего Клору пришлось еще раз
прогуляться через пустыню, проносился на малой высоте над
домами-термитниками, и частенько теперь Клор видел внизу приветственно
машущие руки.
Что изменилось с того дня, когда он забрел в деревню, Клор не смог бы
сказать. Собственно, ничего такого, что могло бы быть расценено, как
заключение дружественного союза. Но что-то все же изменилось, это Клор,
если и не знал, то чувствовал. Так трудно иногда бывает выразить словами
слабое, только что пробуждающееся чувство, которое и чувством-то назвать
нельзя, настолько оно неясно и неопределенно.
Конечно, даже мелочи, которая могла бы скомпрометировать Клора в
глазах начальства, в вахтенный журнал он не вносил. Не рассказывал он
ничего и на рейсовой платформе во время очередного короткого отпуска, хотя
некоторые его товарищи хвастались куда более рискованными приключениями.
Подчас Совет оставался снисходителен к слабостям созидателей.
Но Клор не хотел рисковать, к тому же не видел в этом надобности.
Нарушение инструкции на Е6-К еще давало о себе знать: ему не присвоили
очередного звания, а в коротком сообщении Верха пришло и разъяснение этой
немилости. Созидателю Первого Ранга поручались крупномасштабные
преобразования при неограниченной свободе в действиях, а кроме того
давалась возможность в дальнейшем продолжить службу при Совете на Денте.
Всего этого Клор автоматически лишался еще на какое-то время. В худшем
случае он мог вообще выйти на пенсию в прежнем звании, а это уже явный
провал карьеры.
Все это Верх объяснил ему без особой мягкости, а также намекнул, что
он ставит под удар его самого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19