Меньше всего ему хотелось, чтобы какой-нибудь идиот понял, что Бриджит посетило видение, посчитал его божественным знаком и настоял на том, чтобы она прилюдно рассказала об увиденном.
Калами поднял Бриджит на руки и понес сквозь толпу. Он знал, что Медеан наблюдает за каждым его движением, но у него не было времени объяснять ей, что происходит. Нужно поскорее убрать отсюда Бриджит. Наконец он добрался до хвоста процессии, где стояли ее служанки. Толстуха лишь всплеснула руками и даже не догадалась достать веер, чтобы немного охладить свою госпожу. Рыжеволосая дылда оказалась немного сообразительнее. Она повернулась и принялась расчищать Калами путь сквозь остатки шествия, направляясь прямо к комнатам для обмороков, что находились рядом с Большим залом. Зайдя внутрь, она проворно взбила подушки на диване, чтобы Бриджит было удобнее лежать.
— Ты! — Калами ткнул пальцем в толстуху. — Найди старшую фрейлину ее величества и передай ей, что с Бриджит Ледерли все в порядке. Ей просто стало дурно. А ты, — он указал на другую служанку, — принеси воды и вина. После этого стой за дверью и не впускай никого, пока я не разрешу.
Обе камеристки поклонились и исчезли. Калами обернулся к Бриджит, распростертой на диване, с которого свешивались полы ее платья. Глазные яблоки беспокойно двигались под закрытыми веками. «Что же ты сейчас видишь?» Да все что угодно! Она однажды призналась, что может видеть как прошлое, так и будущее. А в прошлом было слишком много такого, чего ей пока не следует знать… Эти видения с самого начала путали ему все карты! Как много она сможет простить ему ради любви?
Калами даже не был уверен, что заклятье работает в полную силу. Подвязка была сделана более основательно, чем шнурок, но все равно второпях. К тому же любовные заклятия — капризная штука. Пожалуй, правильнее всего прямо сейчас проверить, как прикреплена подвязка. Хотя если Бриджит очнется или, несмотря на приказ, кто-нибудь войдет в комнату, придется придумывать какие-то объяснения.
Калами осторожно приподнял многослойные юбки, обнажив ноги Бриджит. Ноги были крепкие, но, несмотря на тонкие шерстяные чулки, им недоставало изящества. Бриджит не шевелилась, не издавала ни звука, полностью погрузившись в свое видение. Калами принялся отодвигать слои бархата, тафты и льна, чтобы добраться до обнаженных бедер… И стиснул зубы, чтобы не зарычать от ярости.
Немного справившись с собой, он оправил одежду Бриджит, встал, заложил руки за спину и сжал их в кулаки. Что пошло не так? Кто его предал? Маленькая трусливая швея, которая так беспокоится о своем положении? Или эта чересчур умная служанка успела еще раз вмешаться, прежде чем он расправился с ней? Или Бриджит догадалась сама? Значит, она все знает? Или видит именно сейчас? Правая рука Калами потянулась к шее Бриджит, смуглые пальцы непроизвольно сжимали и отпускали воздух. Задушить ее здесь и сейчас! С играми покончено! Надо было еще раньше утопить ее в этом проклятом озере и вернуться к императрице с печальными известиями… В конце концов в мире полно других сил. Для того чтобы удерживать Жар-птицу, можно найти и кого-то другого!
Бриджит резко села на кушетке и огляделась вокруг.
Когда храм растаял перед глазами Бриджит, она увидела Микеля. Однако он не был вялым и безжизненным, как обычно. В этом видении молодой император был охвачен нетерпеливым возбуждением. Он стоял возле огромной кровати с голубым бархатным пологом. Юноши в ливреях помогли ему снять камзол и шелковую рубашку, и император остался в рейтузах и длинной сорочке. Рядом стояли еще какие-то молодые люди — все они смеялись и шутили. Бриджит знала, что это первая брачная ночь Микеля и он готовится к встрече с молодой женой, которая вскоре разделит с ним ложе.
Однако смех сразу смолк, как только из-за ширмы появилась вдовствующая императрица. Она улыбнулась и жестом приказала оставить ее наедине с сыном. Когда все ушли, императрица положила на столик сверток, который принесла с собой, и развернула его.
— Сын мой, это мой последний свадебный подарок.
Медеан показала Микелю плетеный серебряный пояс, с которого свисали тысячи кисточек, и на каждой красовался аккуратный узелок и стеклянная бусинка. Бриджит почувствовала, что, несмотря на все изящество этой вещи, от нее, словно дурным запахом, веяло ужасом.
— Это поможет тебе ублажить молодую жену, — сказала сыну Медеан. — И обеспечит мне внука через девять месяцев.
— Матушка императрица, — сухо сказал Микель, стараясь не поддаваться смущению, — я польщен вашей заботой, но, честно говоря, надеялся на некоторое уединение в эту ночь.
— Какая чепуха! — улыбнулась императрица и подошла к сыну, держа подарок в вытянутых руках. — В таком деликатном деле кто сможет помочь молодому человеку лучше, чем старая женщина? Подними-ка рубашку.
— Матушка…
— Подними рубашку.
Микель в отчаянии закатил глаза, но рассудил, что чем быстрее он покорится, тем быстрее останется один. Он задрал подол рубашки, обнажив крепкое тело. Он не видел, как губы его матери беззвучно что-то шептали, пока она опоясывала его серебряным кушаком. Не видел, как она завязала узел, чтобы скрепить заклятье. Не видел, как пояс растворился, слился с кожей и стал незаметен для человеческого глаза.
Императрица тронула сына за локоть:
— Опусти руки, Микель.
Он повиновался. Руки его безвольно обвисли, кисти раскачивались из стороны в сторону. Весь он как-то обмяк и стал похож на тряпичную куклу. И только глаза беспокойно бегали, не в состоянии сосредоточиться на чем-то одном.
Медеан разгладила рукой помятую ткань рубашки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178