ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
— Медеан доверила ему ключи.
«Спокойно, — напомнил он себе, — скоро у тебя будет свои собственный ключ».
Однако главный предмет в этой комнате находился в ее центре, он-то и являлся источником этого негромкого беспрестанного шума. На простом полированном столе стояла так называемая Модель Миров. Эта модель представляла собой итог векового труда придворного чародея Рашека. Он служил бабушке Медеан, Начераде, последней изавальтской правительнице, которая еще именовала себя скромным титулом королевы. Сделанная из бронзы, меди и серебра, Модель на четыре фута возвышалась над поверхностью стола. Это было собрание сфер внутри других сфер, заключенных в орбиты. Каждая сфера двигалась в медленном танце независимо от соседней, и миры то сближались, то расходились в ритме, заданном часовым механизмом.
Мир Изавальты находился в самом центре Модели. Он неторопливо вращался на бронзовой оси. Зеленой и синей эмалью были отмечены материки и океаны. Золотой шарик солнца и серебряная бусинка луны обращались вокруг по своим орбитам. Полые сферы, сплетенные из бронзовой и медной проволоки, изображали Земли Смерти и Духов. Каждая из них удерживалась в определенном положении специально сконструированным механизмом.
— Когда они похитили ее? — спросила Медеан.
— В сумерки.
Медеан взяла с полки маленькие янтарные часики и поставила стрелки на половину пятого — время захода солнца. Потом императрица завела часы, и их легкое тиканье присоединилось к стрекочущему хору Модели Миров.
— Есть у тебя что-нибудь, к чему она прикасалась?
Калами сунул руку в нагрудный карман и вынул оттуда несколько лоскутков — тех, что Бриджит давала ему в доме на острове, чтобы он мог доказать здравость своего рассудка. Он сохранил их на всякий случай, хотя собирался использовать сам.
Медеан взяла лоскутки и достала из кармана длинную кружевную тесьму. Потом закрыла глаза, испустила долгий вздох, после чего ее старушечьи губы зашевелились, беззвучно произнося слова заклинания. Длинные пальцы начали проворно связывать друг с другом тесьму и лоскутки. Затем она открыла глаза, сплюнула на кружево, подышала на него и завязала в тугой узел. Калами почувствовал, как воздух из прохладного становится ледяным и каждый волосок на теле приподнимается от ощущения колдовства, возникавшего из лоскутков и кружева, дыхания и слюны, из наполнявшего стылый воздух разномастного тиканья.
— Покажи мне, — пробормотала императрица, обращаясь к Модели. — Покажи.
Комната была заперта, вокруг — каменные стены дворца, но все равно откуда-то налетел ветер — яростный и леденящий душу. Он выхватил кружево из ладони Медеан и отнес его к Модели Миров, где оно запуталось в одном из проволочных шаров, с рубином в центре.
— Итак, — губы Медеан сжались в тоненькую линию, — она не у Сакры. По крайней мере сейчас. Она у локаи.
Локаи… Лисы-оборотни. У Калами кровь застыла в жилах. Неужели Лисица догадалась об истинном значении той шутки, которую он сыграл с ее сыновьями? И решила в качестве платы присвоить себе Бриджит?
«Нет, этого не может быть, — успокоил он себя. — Лисица никогда не поступила бы так прямолинейно. Здесь кроется что-то другое…»
Будто прочитав его мысли, императрица произнесла:
— Почему — пока не ясно. Но главное для нас — вернуть ее.
Она оглядела комнату и остановила выбор на одной из серебряных шкатулок. Медеан сняла ее с полки и открыла. Внутри лежало золотое кольцо, усыпанное сверкающими изумрудами.
— Отправляйся к Лисице и отдай ей вот это. — Императрица протянула перстень Калами. — Если этого окажется недостаточно, чтобы Бриджит Ледерли целой и невредимой попала во дворец, пусть назовет свою цену.
Калами взял драгоценное украшение, положил в карман и низко поклонился:
— Она будет здесь еще до захода солнца.
— Надеюсь, что так. — Императрица коротко благословила Калами, дотронувшись до его лба. — А теперь оставь меня. Отдохни подкрепись, но не задерживайся слишком долго. Раз мы обнаружили ее, Сакра своими способами может сделать то же самое.
Калами быстро поклонился и вышел. Он торопливо проследовал по коридору, не замечая резных колонн, гобеленов, фресок, портретов и мозаики, виденных уже тысячи раз. Единственным дворцовым ключом, имевшимся в его распоряжении, он открыл дверь в свою комнату и прошел по ней так же быстро, как по коридору. Подойдя к дальней стене, Калами отдернул портьеру, закрывавшую дверь на балкон. Затем рывком распахнул дверь и шагнул наружу. В лицо ему ударил снежный вихрь. Калами глубоко вдыхал морозный воздух, наслаждаясь холодом, от которого покалывало в груди. Боль прояснит разум, холод успокоит пылающую жаром голову.
«Неужели мой час наконец пробил? Неужели я смогу избавиться от ненавистной тени Ингрид и этой проклятой дочери Аваназия!»
— Господин Калами!
Он резко обернулся, вздрогнув от безумной идеи, что его мысли могли подслушать.
— Кто здесь?
Из глубины комнаты донесся скрипучий голос:
— Это я, Финон, мой господин. Ваш ужин, как вы просили.
Калами не просил никакого ужина, и Финону это было известно не хуже него самого. Хотя какая разница… Финон, верно, услышал, как он вернулся, и, как обычно, придумал повод увидеться с ним.
Калами напоследок еще раз вдохнул чистый студеный воздух.
— Ты как всегда кстати.
Он отодвинул тяжелую штору, вернулся в комнату и закрыл за собой дверь.
Финон был хрупким старичком, на пятнистом черепе которого еще кое-как держались несколько пучков седых волос. Его тщедушная фигура, казалось, сгибается под тяжестью золотых нашивок и галунов имперской ливреи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178
«Спокойно, — напомнил он себе, — скоро у тебя будет свои собственный ключ».
Однако главный предмет в этой комнате находился в ее центре, он-то и являлся источником этого негромкого беспрестанного шума. На простом полированном столе стояла так называемая Модель Миров. Эта модель представляла собой итог векового труда придворного чародея Рашека. Он служил бабушке Медеан, Начераде, последней изавальтской правительнице, которая еще именовала себя скромным титулом королевы. Сделанная из бронзы, меди и серебра, Модель на четыре фута возвышалась над поверхностью стола. Это было собрание сфер внутри других сфер, заключенных в орбиты. Каждая сфера двигалась в медленном танце независимо от соседней, и миры то сближались, то расходились в ритме, заданном часовым механизмом.
Мир Изавальты находился в самом центре Модели. Он неторопливо вращался на бронзовой оси. Зеленой и синей эмалью были отмечены материки и океаны. Золотой шарик солнца и серебряная бусинка луны обращались вокруг по своим орбитам. Полые сферы, сплетенные из бронзовой и медной проволоки, изображали Земли Смерти и Духов. Каждая из них удерживалась в определенном положении специально сконструированным механизмом.
— Когда они похитили ее? — спросила Медеан.
— В сумерки.
Медеан взяла с полки маленькие янтарные часики и поставила стрелки на половину пятого — время захода солнца. Потом императрица завела часы, и их легкое тиканье присоединилось к стрекочущему хору Модели Миров.
— Есть у тебя что-нибудь, к чему она прикасалась?
Калами сунул руку в нагрудный карман и вынул оттуда несколько лоскутков — тех, что Бриджит давала ему в доме на острове, чтобы он мог доказать здравость своего рассудка. Он сохранил их на всякий случай, хотя собирался использовать сам.
Медеан взяла лоскутки и достала из кармана длинную кружевную тесьму. Потом закрыла глаза, испустила долгий вздох, после чего ее старушечьи губы зашевелились, беззвучно произнося слова заклинания. Длинные пальцы начали проворно связывать друг с другом тесьму и лоскутки. Затем она открыла глаза, сплюнула на кружево, подышала на него и завязала в тугой узел. Калами почувствовал, как воздух из прохладного становится ледяным и каждый волосок на теле приподнимается от ощущения колдовства, возникавшего из лоскутков и кружева, дыхания и слюны, из наполнявшего стылый воздух разномастного тиканья.
— Покажи мне, — пробормотала императрица, обращаясь к Модели. — Покажи.
Комната была заперта, вокруг — каменные стены дворца, но все равно откуда-то налетел ветер — яростный и леденящий душу. Он выхватил кружево из ладони Медеан и отнес его к Модели Миров, где оно запуталось в одном из проволочных шаров, с рубином в центре.
— Итак, — губы Медеан сжались в тоненькую линию, — она не у Сакры. По крайней мере сейчас. Она у локаи.
Локаи… Лисы-оборотни. У Калами кровь застыла в жилах. Неужели Лисица догадалась об истинном значении той шутки, которую он сыграл с ее сыновьями? И решила в качестве платы присвоить себе Бриджит?
«Нет, этого не может быть, — успокоил он себя. — Лисица никогда не поступила бы так прямолинейно. Здесь кроется что-то другое…»
Будто прочитав его мысли, императрица произнесла:
— Почему — пока не ясно. Но главное для нас — вернуть ее.
Она оглядела комнату и остановила выбор на одной из серебряных шкатулок. Медеан сняла ее с полки и открыла. Внутри лежало золотое кольцо, усыпанное сверкающими изумрудами.
— Отправляйся к Лисице и отдай ей вот это. — Императрица протянула перстень Калами. — Если этого окажется недостаточно, чтобы Бриджит Ледерли целой и невредимой попала во дворец, пусть назовет свою цену.
Калами взял драгоценное украшение, положил в карман и низко поклонился:
— Она будет здесь еще до захода солнца.
— Надеюсь, что так. — Императрица коротко благословила Калами, дотронувшись до его лба. — А теперь оставь меня. Отдохни подкрепись, но не задерживайся слишком долго. Раз мы обнаружили ее, Сакра своими способами может сделать то же самое.
Калами быстро поклонился и вышел. Он торопливо проследовал по коридору, не замечая резных колонн, гобеленов, фресок, портретов и мозаики, виденных уже тысячи раз. Единственным дворцовым ключом, имевшимся в его распоряжении, он открыл дверь в свою комнату и прошел по ней так же быстро, как по коридору. Подойдя к дальней стене, Калами отдернул портьеру, закрывавшую дверь на балкон. Затем рывком распахнул дверь и шагнул наружу. В лицо ему ударил снежный вихрь. Калами глубоко вдыхал морозный воздух, наслаждаясь холодом, от которого покалывало в груди. Боль прояснит разум, холод успокоит пылающую жаром голову.
«Неужели мой час наконец пробил? Неужели я смогу избавиться от ненавистной тени Ингрид и этой проклятой дочери Аваназия!»
— Господин Калами!
Он резко обернулся, вздрогнув от безумной идеи, что его мысли могли подслушать.
— Кто здесь?
Из глубины комнаты донесся скрипучий голос:
— Это я, Финон, мой господин. Ваш ужин, как вы просили.
Калами не просил никакого ужина, и Финону это было известно не хуже него самого. Хотя какая разница… Финон, верно, услышал, как он вернулся, и, как обычно, придумал повод увидеться с ним.
Калами напоследок еще раз вдохнул чистый студеный воздух.
— Ты как всегда кстати.
Он отодвинул тяжелую штору, вернулся в комнату и закрыл за собой дверь.
Финон был хрупким старичком, на пятнистом черепе которого еще кое-как держались несколько пучков седых волос. Его тщедушная фигура, казалось, сгибается под тяжестью золотых нашивок и галунов имперской ливреи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178