Мы прикончили нескольких местных наемников. Другим не составит труда нас выследить.
Финнан выругался.
— Какого черта вам было нужно…
Но Фриний оборвал его.
— Ты знаешь, что делать, Финнан. И знаешь, что мне потребуется. — Тяжело дыша и кряхтя, старик опустился на колени и принялся осматривать рану на голове девушки. Мадра попыталась встать и помочь Финнану на кухне, но старик остановил ее сердитым взглядом. — Ты пока еще у меня пациент, а не сиделка, так что лежи, где лежишь. — И она опустилась обратно на кушетку.
Было слышно, как в кухне ругался, гремя котелками, Финнан. Никто, впрочем, не обращал на него внимания. Фриния, казалось, ничуть не заботила мысль о том, что в любую минуту к нему в дом может вломиться дюжина наемников. Похоже, спокойствие старика раздражало Байклина.
— Ты слышал, что я сказал? — спросил он. — В любое мгновение сюда может сбежаться весь город.
Фриний невозмутимо взглянул на него, его темные глаза мерцали.
— Я слышал тебя. Но я знаю три вещи: во-первых, люди этой части города не станут помогать наемникам в их поисках. Их здесь не любят, наемников. И стараются по возможности им насолить. Во-вторых, уже не первый раз я укрываю у себя людей, которые спасаются от солдатни Сергиуса. Горний народ в этом городе знает меня. — Его старое морщинистое лицо стало еще суровее. — Также здесь всем известно, что когда-то я был личным врачевателем местных герцогов. Дело давнее… но кое-какой вес имеет. До сих пор еще. И, в-третьих, из этого дома есть тайный выход, о котором эти мерзавцы даже не подозревают. Так что сядь и дай мне спокойно заняться делом.
Резкий тон Фриния никак не вязался с его наружностью. Этот беспомощный, пользующийся дурной репутацией старик оказался вдруг человеком, облеченным властью, вселяющей трепет. Не проронив ни слова, Байклин послушно сел. Ривен последовал его примеру. Ратаган так и остался стоять подле лежащей в беспамятстве девушки, сжимая огромными своими лапищами ее тонкую руку, пока Фриний не велел ему отойти.
Финнан вернулся с тазом воды, от которой поднимался пар, и старый лекарь принялся обмывать кровь с лица своей новой пациентки. В комнате стояла напряженная тишина. Ривен бросил взгляд на Байклина, и понял, что тот ожидает, как с минуты на минуту наемники примутся ломать дверь.
— И сколько все это уже продолжается? — вдруг нарушил молчание Ратаган.
— Ты, как я понимаю, имеешь в виду эту чистку. Слухи о ней ходили уже не одну неделю. Народ волновался. Впрочем, этого и следовало ожидать с такой странной сменой времен года и повсеместными нападениями диких зверей. Я вообще никак в толк не возьму, зачем снова все это затевать… Как только оно началось, Горний народ стал понемногу покидать город. Теперь же, сдается мне, — он указал на девушку, распростертую на ковре, — у них больше нет выбора. — Он умолк на мгновение, а когда снова заговорил, голос его зазвучал с неподдельным гневом: — А все из-за этой волчицы с юга, этой леди Джиннет. Она пленила сердце герцога. Он никогда не был сильным человеком, но на него, по крайней мере, оказывали влияние более благоразумные члены его Совета. Теперь… — старик пожал своими худыми плечами. — Теперь он сам себя загубил за какие-то считанные недели. Сейчас на улицах чаще увидишь людей Сергиуса, чем стражников и мирканов из войска герцога. Поговаривают, будто мирканов вообще не выпускают из их казарм… и вправду, в последнее время их что-то не видно в городе… мол, засели там и решают, что им предпринять. — Тут лекарь бросил пронзительный взгляд на седобородого Льюба, в молчании стоящего рядом с ним. — Твой народ всегда славился тем, что люди у вас прежде обдумывают моральную сторону вещей и только потом уже действуют. Теперь лишь остается дождаться и поглядеть, чью сторону вы изберете.
Миркан промолчал. Девушка на полу зашевелилась. Ее пальцы сжались в руке Ратагана, и она открыла глаза — в глубине их таился страх. Фриний ласково и мягко ее успокоил. Эта мягкость, такая же странная на первый взгляд, как и язвительная его властность, тоже была неотъемлемой чертой его натуры.
— Не бойся нас, мы друзья, — тихо сказал он ей. — Я — Фриний. Я тоже из твоего народа.
— Что случилась? — В глазах ее заблестели слезы. — Где все остальные?
— Мы спасли тебя, — Ратаган отпустил ее руку. Он, казалось, смутился. — Отбили тебя у наемников. Думаю, остальным удалось бежать. Они смешались с толпой.
Девушка подняла на него глаза — бездонные, карие с красноватым отливом глаза под бровями цвета меди.
— Вы спасли меня? Почему?
— Ты мне напомнила кое-кого, — пробормотал гигант и обвел комнату сердитым взглядом: мол, пусть только кто слово скажет. — И, кроме того, мне не нравится, когда вооруженные мужчины пинают женщин.
Рука девушки поднялась было к голове, но Фриний успел перехватить ее своими костлявыми пальцами.
— Не трогай. Мне еще надо кое-что сделать. У тебя крепкая голова, но камни мостовой еще крепче.
— Ты — тот самый лекарь, который прежде служил при дворе, — вдруг сказала девушка. — Отец мне рассказывал о тебе.
Фриний улыбнулся, обнажив беззубые десны.
— Верно, он самый. И тот еще, кто… — Он умолк на середине фразы, а потом ласково спросил у нее: — А кто твой отец?
— Маннир, аптекарь.
— Я его знаю. В своем время я обращался к нему. Я у него заказывал настойки.
Девушка заплакала.
— Не знаю, куда его увели. И маму тоже. Их обоих забрали. Грозились выкинуть их из города на съедение диким зверям.
Мадра встала и обняла плачущую девушку. Кровь из ее раны капала Мадре на платье.
— А ты, стало быть, Мерет, — сказал Фриний, и девушка кивнула сквозь слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144