Трое героев отправляются в странствие, дабы исполнить свой подвиг и спасти погибающий мир. Они идут на север, в темную пасть пурги.
— И что? — в нетерпении перебил его Ратаган.
— И ничего, мой пивной бочонок. История не закончена. Еще должна быть третья книга, повествующая о спасении — или крушении, надо думать, — мира. — Мертах на мгновение умолк, и на лице его появилась какая-то дьявольская усмешка. — Мы и есть эта троица. Ратаган, Байклин и я.
Ратаган так и застыл, не донеся свой стакан до рта. Потом поглядел на Ривена:
— Понятно.
Ривен залпом осушил свой стакан, — вино тут же ударило в голову, — но он все равно протянул стакан Ратагану, и тот наполнил его по-новой. Лицо великана выражало тревогу, однако больше он ничего не сказал.
— Итак, — продолжал Мертах, — теперь ты, наверное, понял уже, почему и зачем мы притащили тебя в Мингниш, Майкл Ривен. Мы должны выяснить, как твои книги связаны с этой землей. Там, в Зале приемов, ты говорил, что ты создал всех нас. Может быть, это и правда.
— Сумасшедший дом, — огрызнулся Ривен.
Мертах лишь на мгновение задержал на нем взгляд.
— Ты сидишь здесь и пьешь вино в компании людей, которых всегда считал плодом своего воображения. В мире, который по законам вашего мира просто не может существовать. По-моему, такими словами, как «сумасшедший дом», здесь не отделаться. — Мертах вновь улыбнулся, но только губами: глаза его были серьезны.
— Я согласен с Байклином в том, что поворотным моментом явилась гибель твоей жены. Смерть ее вызвала в Мингнише те изменения к худшему, которые происходят в твоей истории. Ее смерть открыла ту первую Дверь, разорвав ткань пространства между вашим миром и нашим.
— А до этого? — спросил Ривен. — Ваша история?
— Точно такая, как ты описал, — признал Мертах. — Есть какие-то мелкие различия, конечно, — само название Мингниш, к примеру, — но в большинстве своем твои описания этой страны, ее людей, и событий очень точны.
— Гип-гип-ура, — пробормотал Ривен.
— А какая она была, Майкл Ривен, твоя жена?
Кажется, кто-то уже задавал ему этот вопрос. Он помотал головой. Он не хотел сейчас думать об этом. Потом — да, но не сегодня.
— Забудем об этом.
Мертах мрачно взглянул на него.
— Она может быть здесь.
— Она мертва! — простонал Ривен в ответ и хлебнул еще вина. Пламя свечей наполняло комнату неверным светом, и лишь за окном сгустился мрак ночи. Где-то там, в темноте, была Дженни. Он вновь ощутил давно знакомый уже приступ тоски с яростью пополам. Дженни, которая не узнала его тогда в доме. Которая от него убежала. Но все равно — Дженни, его жена.
— Я согласен с Байклином в том, что неестественная эта зима прекратилась, едва ты покинул свой дом… Едва ты оставил все воспоминания позади и, — кто знает? — может быть, даже обрел некоторый покой. То есть, что получается? У тебя улучшается настроение, а у нас тут начинает сиять солнце. Но посевы уже погибли. Этой зимой все равно будет голод. И кровожадные дикие твари все еще ходят по нашей земле, бесчинствуя и убивая. Когда, в свое время, настанет сезон холодов, первыми поумирают старики и ребятишки. Так что Долам, по крайней мере, уже нанесен невосполнимый урон.
Ривен поник головой.
— Ну так что ты теперь ждешь от меня? Я всего-то и сделал, что написал пару книг, а потом у меня погибла жена, и я сам разбился. Не могу я приказывать своим чувствам. Вы хотите от меня невозможного… В это невозможно поверить, — закончил он жалобно.
— Невозможно поверить! — воскликнул Мертах. — Вот ты сидишь здесь, среди нас! И не можешь поверить?
— Потому что все это как будто из книги.
— Это и есть из книги… из твоей, между прочим, книги! Пока ты забавляешься своими сказаниями, наши люди умирают. По-настоящему!
Они молча смотрели друг на друга. Волки Мертаха напряглись и выжидающе застыли, навострив уши, на полу у двери. А потом глухой бас Ратагана прервал тишину:
— Боги вышние, у меня в животе так и крутит, словно маслобойка работает. А и крепкая ж гадость, это винцо. Верно, не стоило мне изменять старому доброму пиву.
И Мертах и Ривен поглядели на Ратагана с выражением, больше всего похожим на облегчение. Он хмурился, осторожно поглаживая свое пузо.
— Но, наверное, я все же выживу. — Он поглядел на Ривена с Мертахом и расплылся в улыбке. — Я что, помешал вашему серьезному разговору?
Мертах расхохотался и потрепал его по плечу:
— Ты, медвежище, когда пьян, гораздо трезвей, чем когда трезв. — Потом он поднялся и отвесил Ривену церемонный поклон. — Как справедливо заметил Варбутт, учтивые речи, равно как и манеры хорошего тона, в наше время прискорбно редки. Ты здесь гость, а я пытаю тебя расспросами. Прошу извинить меня. Я просто дурно воспитан. Все, больше ни слова о сложных проблемах… это портит вино. — Он вновь уселся и разлил вино по стаканам, опорожнив первую бутылку. — Давай, лучше ты задавай вопросы, а я попытаюсь тебе ответить. Тебе, я уверен, есть о чем расспросить, про Рорим и про Мингниш.
На мгновение у Ривена возникли подозрения, но Мертах, похоже, и не думал над ним издеваться. Ривен отпил вина.
— Вот Рорим… он ведь не один такой, есть еще, да?
Мертах кивнул.
— Ближайшие наши соседи — Рорим Карнаха на востоке, властитель там — Магейри, и Гаррафад на севере, там властитель — Брагад. Карнах расположен повыше в горах и больше всего пострадал от набегов диких тварей… и особенно — Исполинов. Гаррафаду повезло больше. Брагад быстро мобилизовал людей, организовал дозоры по всему Долу. Было там несколько крупных стычек с волками и с крысами-вепрями, они бродят там целыми полчищами. Мы, впрочем, почти не имеем с ним дела, с Брагадом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144