– Кой черт у вас там за щекой, МакКольм? Набили камней за щеку? А зачем? Ах, ну да, я и позабыл… Я же сам вам велел брать пример с великих людей древности. Но не на моих уроках! Горонви, сын Элери! Переводите, только без свойственных вам развязных оборотов.
– Великий поэт Архилох был всего лишь простым рыбаком и в юности рыбу ловил, до тех пор, пока не столкнулся с большой неудачей.
– У вас бывает три состояния, – заметил Дион, обращаясь ко всем. – Или вы не понимаете слов и потому неправильно переводите, или даже понимаете слова, но переводите все равно неправильно, или же вы переводите все правильно, но все равно не понимаете смысла в целом, – я вижу это по вашим глупым рожам. Впрочем, продолжайте.
– Странная история, – робко заметил Горонви.
– Да, история странноватая, – согласились все.
– Ах, странная? – сощурился Дион. – Так переводите, пожалуй, по очереди, – распорядился он, – чтобы никого не выставлять дураком. Опозоритесь, так все вместе.
– Однажды, уставший, он брел в деревню домой на закате. По тропке навстречу ему шли бабы толпой с Геликона и, разговор заведя, стали заигрывать с ним, – сказала Финвен.
Дион начал неудержимо улыбаться, но ничего не сказал.
– Он же, – сказал Ллевелис, – при виде их очень взбодрился, однако запутался в неводе. Хотя отвечал им прекрасно, но никак подойти к ним не мог.
Дион, кусая губы, удерживался от того, чтобы не расхохотаться.
– А бабы, – сказал Гвидион, – слово за слово, стали шутить с ним и словно бы в шутку просили вечерний улов им продать.
– Архилох им в тон отвечал, – продолжил Клиддно, сын Морврана, – что продать улов он не против, только если достойное что он получит от женщин взамен.
– В ту минуту заснул, где стоял, он, а проснувшись, увидел, что рыбы его уже нет, а рядышком с ним черепаха, с коей он не умел обращаться, – перевела Керидвен.
Дион уже даже не смеялся: он начал хмуриться.
– Э-э… Тогда Архилох, взяв черепаху ту в руки, принялся с ней играть и увидел, что может он песни слагать, – с некоторым недоумением перевел Дилан.
– Так, хватит, – сказал Дион, который, услышав последнюю фразу, ужасно рассердился. – Если бы вы хорошо знали глагольное употребление, Горонви, вы бы не сказали «столкнулся с большой неудачей» вместо «обрел большую удачу»! Слово ??????? означает «исход», а уж удача это или неудача – по контексту! «Шли бабы толпой с Геликона»! Ну, знаете! – варварство тоже должно иметь свои пределы. Здесь стоит «геликонские девы», то есть музы! Навстречу ему по тропе спускались стайкою музы! Теперь слово ?????????, которое значит не только «невод», но и «замешательство»! Он не «запутался в неводе», как вы пытаетесь представить дело, мой друг, а лишь «пришел в замешательство»! «Он же при виде их оживился, хотя в замешательстве был. И как будто впопад отвечал им, но на деле понять их не мог». «Подойти» и «понять», конечно, очень похожие глаголы, сюниеми, сюнэйми … да, но уже различать их пора бы! Теперь черепаху из нашего текста изгнать бы хотелось. Безо всяких разумных причин она в наш рассказ заползла. «А проснувшись, увидел, что рыбы его уже нет, а рядышком с ним лежит лира, на коей он прежде играть не умел». Лира лежит! Дар муз! ????? – это и «черепаха», и «лира»! Лира делалась из черепахи! И тогда Архилох, взяв лиру ту в руки, попытался играть и увидел, что может он песни слагать. Так по милости муз-пиерид, – а вовсе не баб пиерийских, – в круг великих вступил Архилох, обретя поэтический дар!
– Слушайте, ну точно та же история, – громогласно оповестил всех Фингалл МакКольм, – приключилась у нас с Эндрю МакГрегором, который заплутал на Чертовых лужках и которому сиды всучили скрипку!..
* * *
В пятницу профессор Финтан устроил зачет по метаморфозам свойственным ему способом: он придал всем первокурсникам иное обличье, после чего выгнал их из класса взашей и запретил возвращаться за зачетом иначе как приведя себя в человеческий вид.
Бервин, сын Эйлонви, имевший очевидный талант к предмету и потому заботливо посаженный профессором отдельно от остальных, в сторонке, чтобы никому не подсказывал, недолго зеленел в виде дуба. Он вернулся через три минуты, сгибая и разгибая слегка одеревеневшую руку, получил 598 баллов из 689-ти возможных и, разумеется, предпочел не выяснять, отчего не 599. Керидвен, дочь Пеблига, после страшных усилий, часа через два, отфыркиваясь, перестала быть морской свинкой.
С остальными было хуже. Не обладая ни природным даром, ни прилежанием, они только и могли, что сдаться на милость кого-нибудь из преподавателей, кроме Финтана: от профессора Финтана милостей ждать не приходилось.
Потратив часа четыре в попытках обрести человеческий облик, бурундучок-Ллевелис прибежал и припал к ногам доктора Рианнон. Рианнон почесала ему шейку под подбородком и превратила его обратно, ни о чем не спрашивая, – мало ли, какие у человека случились неприятности. Но Гвидион скорее провел бы ночь под стропилами башни, чем обратился за спасением к доктору Рианнон. Летучие мыши прямо не летают, и некоторое время Гвидион украшал вечернее небо над школой своим рваным полетом по непонятной траектории, пока не залетел в окно кабинета Тарквиния Змейка. Змейк сидел в глубине, за письменным столом, и работал. Гвидион метнулся к нему и повис вниз головой на бронзовой настольной лампе слева от Змейка.
– Что вы себе позволяете, Гвидион, сын Кледдифа?.. – начал сквозь зубы Змейк.
Гвидион умоляюще сложил крылья и жалобно пискнул.
– А, вы не сдали метаморфозы, – разобрался в ситуации Змейк. – Что ж, подождите, я занят. Повисите пока, вам полезно немножко… отвисеться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137