Шестеро сыновей, как на подбор, один другого краше, с женами и детьми, делали всякую работу по дому. Гвидион поймал поочередно всех здоровых детей и профилактически помазал им носы чесночным маслом, после чего обратился к кровати под пологом, где болела девочка-найденыш.
– Я, конечно, могу ошибаться, – сказал Гвидион, погодя. – Однако… катарральное воспаление аденоидных образований глоточного кольца… и двусторонний лимфаденит…
– Вишь, девчонка у нас мудреная, и болезнь у нее какая мудреная, – живо отозвалась бабка.
– Да нет, скарлатина обычная, – подытожил Гвидион. – Язык уже очищается. Еще три дня, и пойдет на поправку, короче говоря. Давайте ей… знаете что? – и Гвидион полез за клочком бумаги, чтобы нацарапать состав лекарства. – Спокойствие, красавица, скоро шторм уляжется, выйдет солнышко, и тебе сразу станет лучше…
– Наоборот, – сказал подошедший Ллевелис.
Гвидион был, однако, слишком поглощен другим делом, чтобы обратить внимание на эти слова.
…Когда они возвратились в грот, Мэлдун рвал и метал. Его раздражало не только то, что они давным-давно должны были быть в школе, в то время как засели здесь из-за шторма, но еще и то, что все его приборы показывали при этом ясную погоду.
– Почему так долго? – сурово спросил он.
– Я зашел посмотреть больную девочку, – объяснил Гвидион. – Ту самую. Которая не говорит.
Мэлдун несколько смягчился.
– И что с ней?
– Скарлатина. Не самая тяжелая форма, и уже не в начале. Я думаю, сейчас еще многое обострилось из-за погоды. Когда кончится шторм и выйдет солнце, она постепенно поправится.
– Наоборот, – сказал Ллевелис.
– Что наоборот?
– Не когда шторм кончится, она выздоровеет, а когда она выздоровеет, кончится шторм.
– Как это?
– По мере того, как ей делается лучше, становится лучше погода. Я давно это заметил. Когда ей плохо, погода портится, – пояснил Ллевелис. – Вспомните, как ее нашли.
Мэлдун смотрел на него, пораженный.
– Как вам это пришло в голову?
Ллевелис пожал плечами.
Помогло ли лекарство Гвидиона или бабкин чай с вареньем, но через три дня шторм утих. Мэлдун вывел ладью из бухты, где он прятал ее от непогоды, и вновь подвел к причалу. Доля школы в собранном урожае яблок была внушительна. Мешок Мерлина, набитый битком, красовался возле мачты. Под тяжестью корзин ладья осела в воду так, что можно было споласкивать руки в море, лишь слегка наклонившись через борт.
Профессор Мэлдун отвязал канат.
– Авалон – это остров блаженных, отсюда не возвращаются, – сказала Керидвен. – Почему же мы…?
– Потому что мы сюда приехали работать, а не отдыхать, – строго сказал Мэлдун.
* * *
На другое утро вся школа чистила яблоки. Мерлин возглавлял эту акцию и даже повязал передник. Хлебопечки сновали туда-сюда, пекли шарлотки и закатывали банки с джемом. Именно в этот день в Кармартене появилась вторая комиссия. Она хищно бродила некоторое время вокруг школы, пока не решилась наконец привлечь внимание простых горожан к своей проблеме: она не могла попасть внутрь.
Спешащий мимо советник Эванс поправил шляпу, огляделся и любезно сказал:
– Я, вы знаете, не имею ни малейшего понятия, а вот идет преподаватель этой школы, у него и спросите.
После этого члены комиссии проследовали во внутренний двор школы в сопровождении вернувшегося из родового замка Лланэшли Кервина Квирта, не успевшего предпринять никаких контрмер. Тот вел себя крайне галантно, а вот члены комиссии выражали большое недовольство и терзали Кервина Квирта вопросами, говоря: почему у вас так замаскирована дверь? А как же учащиеся попадают в здание? – и тому подобное. Кервин Квирт, дипломатично улыбаясь, отмалчивался.
Мерлин, завидев вторую комиссию, всплеснул было руками, потом сощурился и сказал ворчливо:
– Да-а… Недосмотр. Надо бы Орбилию как-то гусей поднатаскать.
– А гуси как раз беспокоились сегодня утром, – обиженно возразил подошедший Орбилий.
– Мало беспокоились. Сильнее надо было беспокоиться. А теперь вот нам беспокоиться придется. Я давно говорил, чтоб на башнях были гуси, – строго перебил его Мерлин, поднимаясь и стряхивая с себя яблочные очистки.
– Вторую комиссию возглавляет мисс Пандора Клатч, – объявил он, просмотрев бумагу из Министерства. – Дорогая Пандора, я боюсь, что недостойный прием, оказанный вам мной, в отсутствие меня мог бы быть еще ужаснее.
Произнеся эту загадочную этикетную фразу, Мерлин застыл в позе старого ворона, к чему-то прислушивающегося.
– Мы представляем собой комиссию в расширенном составе, – сказала Пандора Клатч, уперев в Мерлина ядовитый взгляд, под действием которого он схватился за сердце. – Мы займемся детальным исследованием происходящих в стенах школы неподобающих явлений и рассчитываем на вашу поддержку и несопротивление. Кроме того, мы проверим бухгалтерию. А сейчас вам не мешало бы разместить нас где-нибудь!..
После того, как архивариус Хлодвиг сдал Пандоре бухгалтерские книги, Мерлин, не отрывая руки от сердца и слегка пошатываясь, проводил всю комиссию в расширенном составе в какой-то давно не отпиравшийся зал, расположенный одинаково вдалеке от мест обитания как студентов, так и преподавателей. Еще на лестнице он почесывал нос, предчувствуя, что с помещением что-нибудь окажется не так. И точно: когда он со скрипом провернул ключ в замке, обнаружилось, что комната буквально от пола до потолка заставлена разнообразной мебелью, в основном темного дерева. Узенькие тропинки между буфетами, сервантами, секретерами, ширмами и готическими этажерками уводили куда-то, как лабиринт. Однако растерянность директора длилась недолго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137