Взяв Смоки за руку и отобрав у него дорожную сумку, Дейли Элис повела его в прохладные верхние покои дома.
— Я бы хотел умыться, — сказал он прерывисто, словно запыхавшись. Дейли Элис, пригнувшись к самому его уху, проговорила:
— Я вылижу тебя дочиста, как кошка.
Софи у них за спиной хихикнула.
— Холл! — провозгласила Элис, проведя рукой по стене, обшитой темными панелями. Минуя дверь за дверью, Элис оглаживала каждую из стеклянных дверных ручек со словами: — Это спальня Ма и Па, а это — тише! — папин кабинет. А вот моя комната — видишь? — Смоки заглянул внутрь и увидел главным образом себя — отраженным в большом зеркале. — Воображаемый кабинет. Старая модель планетарной системы — там, выше по этой лестнице. Свернуть налево, потом опять налево. — Коридор походил на дугу, и Смоки не переставал удивляться, как все эти комнаты смогли здесь так разветвиться. — Пришли, — объявила Дейли Элис.
Комната имела неопределенную форму: из-за резко скошенного потолка концы комнаты разнились по высоте; окна тоже различались величиной. Смоки никак не мог решить, то ли комната выглядела больше, чем была, то ли была меньше, чем казалась. Элис кинула его дорожную сумку на узкую, покрытую пятнистым миткалем кровать, которую раскладывали здесь, видимо, только летом.
— Ванная дальше по коридору, — пояснила Дейли Элис. — Софи, сбегай-ка, принеси немного воды.
— Там есть душ? — спросил Смоки, предвкушая холодные тугие струи.
— Не-а, — отозвалась Софи. — Мы собирались переделать водопровод, но уже не можем его найти…
— Софи!
Софи шмыгнула за дверь.
Сначала Дейли Элис захотелось слизнуть пот, выступивший на шее Смоки и его хрупкой ключице; потом он принялся распутывать концы ее рубашки, которые она связала узлом ниже груди; а потом — потом, охваченные нетерпением, они забыли об очередности действий и безмолвно и страстно препирались, попеременно одерживая верх, словно пираты, делящие сокровище, которое они так долго искали, так долго о нем мечтали и которое так долго от них таилось.
В саду, обнесенном стеной
В полдень они вдвоем ели сэндвичи с яблоками и арахисовым маслом в саду, обнесенном стеной, позади заднего фасада дома.
— Задний фасад?
Усыпанные плодами ветви деревьев перегибались через серую стену, облокотившись на нее, будто невозмутимые наблюдатели. Каменная столешница, за которой в углу сада под раскидистым буком сидели Смоки и Дейли Элис, была испещрена извитыми следами от раздавленных прошлым летом гусениц. Яркие бумажные тарелочки выглядели на тяжелом камне слишком легкими и эфемерными. Смоки обычно не ел арахисового масла и теперь силился очистить нёбо языком.
— Сначала здесь был парадный вход, — пояснила Дейли Элис. — Потом тут разбили сад, обнесли его стеной, и фасадом стала задняя часть дома. Она, собственно, и была фасадом. А теперь здесь задний фасад.
Дейли Элис оседлала скамейку, подобрала с земли сучок, одновременно отбросив мизинцем попавшую в рот золотистую прядь, и быстро начертила на земле пятиконечную звезду. Смоки следил за рисунком, а потом перевел взгляд на туго облегавшие ее фигуру джинсы.
— Не совсем так, — произнесла Дейли Элис, по-птичьи глянув на свой набросок, — но похоже. В этом доме каждая сторона является парадной, видишь? Его построили как образец. Мой прадедушка? О котором я тебе писала? Он построил этот дом как образец, чтобы люди могли прийти, осмотреть его с любой стороны и выбрать, какой именно дом им нужен. Вот почему внутри все расположено как попало. Внутри дома — как бы множество домов: один словно вставлен в другой, а иные друг с другом пересекаются, и у каждого впереди торчит свой собственный фасад.
— Что? — переспросил Смоки. Он, не отрываясь, смотрел на нее, пока она говорила, но все сказанное пропустил мимо ушей. Дейли Элис поняла это по его лицу и рассмеялась:
— Посмотри. Видишь?
Смоки посмотрел туда, куда она указывала. Это был строгий фасад в классическом стиле, увитый плющом; пятна на сером камне походили на капли темных слез; высокие сводчатые окна; симметрично расположенные детали, свойственные классическим ордерам; отделка рустами, колонны, цоколь. Из высокого окна кто-то выглядывал с задумчивым видом.
— Теперь пошли. — Дейли Элис крупными зубами откусила изрядную долю сэндвича с арахисовым маслом и за руку повела Смоки вдоль фасада; и пока они шли, тот начал раздвигаться, подобно декорации: казавшееся плоским выдвигалось вперед; то, что выпирало, сворачивалось; колонны превращались в пилястры и исчезали. Как лицо на волнистой картинке — забаве детишек: стоит ее наклонить, то злобно ухмыляется, то озаряется приветливой улыбкой, — так менялся и задний фасад, а когда они достигли противоположной стены и оглянулись, дом выглядел весело, в псевдотюдоровском стиле, с изогнутыми скатами крыши и сгрудившимися трубами дымоходов, похожих на шляпы клоунов. Из распахнувшегося на втором этаже широкого окна (меж стеклянных панелей в свинцовом переплете сверкнули одна или две цветных) выглянула Софи и замахала рукой.
— Смоки! — закричала она. — Когда закончишь завтракать, приходи в библиотеку поговорить с папочкой. — Она облокотилась о подоконник с довольным видом, как будто была очень рада сообщить эту новость.
— Хорошо, — небрежно отозвался Смоки. Он вернулся к каменному столику, а дом за его спиной вновь обрел романский облик. Дейли Элис доедала его сэндвич. — Что мне ему сказать? — Дейли Элис, с набитым ртом, пожала плечами. — Что, если он спросит меня прямо: а какие у вас виды на будущее, молодой человек? — Дейли Элис засмеялась, прикрыв рот ладошкой — точь-в-точь так же, как она это делала в библиотеке Джорджа Мауса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37