Мальчика еще интересовало, почему это он ходит в одной рубашке и не носит штанишек; но в этих краях надеть на ребенка штанишки значило все равно что доложить всем и каждому — он из благородных. Здесь больше, чем где-либо еще в Империи, сохранялись доимперские традиции, и — по крайней мере в одежде — Эйли находила большое сходство с обычаями таласар: как и в Таласе, тут, на Востоке, что женщины, что мужчины ходили в расшитых красным и синим белых рубахах, добавляя к ним — женщины короткие расклешенные юбки, а мужчины полосатые или клетчатые килты. Хорошо еще, что мальчик не капризничал и пешеходом оказался неутомимым: у Эйли, бывало, прямо ноги отваливаются — а он все бежит себе вприпрыжку, да еще то и дело сворачивает на обочину, поближе рассмотреть что-нибудь, чего не видал раньше. Мнимую сестру он называл Зукки, «сдобная булочка», потому что выговаривать «Сухейль» он не умел, как-то не получалось — и слава Богам! И Эйли тоже приучала его к новому имени — она звала его Нунки, «попрыгунчик».Хорошо, что далеко не все время им приходилось идти пешком; довольно часто находились попутчики, которые могли выделить им место на подводе — сельские жители или проезжие торговцы. Простых людей Эйли не боялась. От Менкара она знала, что к югу от Ришада народ в основном доброжелательный и спокойный, разбойников мало, а и те, что есть, бедных прохожих не грабят, сирот не обижают, и потому по дорогам тут можно путешествовать хоть в одиночку — дурного ничего не приключится — не Запад, где, бывает, воруют прохожих да продают за границу; впрочем, и там, уверял Менкар, Эйли с мальчиком могла бы без боязни двигаться от деревни к деревни: в тех краях крадут лишь здоровых и рослых мужчин для продажи вербовщикам армии или — после соответствующих манипуляций — для гарема махрийских вельмож, куда сплавляли также и пышных светловолосых белолицых красавиц.Денег при Эйли почти что не было, всего-то горсть серебра; остальное она предусмотрительно припрятала, нашив на длинную и мешковатую вязаную кофту — такие здесь носили небогатые горожанки — шесть золотых монет, предварительно превратив их в обтянутые тканью пуговицы. Она рассчитывала, что этого с лихвой хватит, и в общем-то оказалась права: в иных деревнях, наливая ей молока и снабжая краюхой хлеба, денег с них просто не брали.Только вот простая пища никак не была привычной ни Эйли, ни мальчику, и обычно приходилось прикупать что-нибудь еще: сыра, яиц, фруктов или какие-нибудь сласти. Мальчик иногда просил мяса, но мяса в этих краях в начале лета было не укупить — даже птицу резали сейчас только в исключительных случаях; времена наступали смутные, и крестьяне на всякий случай готовились к ним.Словом, путешествие Эйли с Нунки проходило без особых приключений. Даже погода благоприятствовала: дождей почти не было, дул теплый, мягкий ветерок и ночные заморозки не тревожили. Так что зачастую они останавливались на ночлег не в самой деревне, а возле — в прошлогодних шалашах среди садов или в одиноких сараях за околицами, где спали на прелом, слежавшемся сене. Бывало, Эйли даже решалась оставлять спящего мальчика и уходила в недалекую деревню за продуктами; Нунки привык просыпаться в одиночестве и не плакал. : …Так случилось и в то раннее утро, когда она оставила малыша спать под навесом, устроенным на широкой поляне 2go между двумя рощицами, в спрелых остатках прошлогоднего сена, а сама пошла на расположившийся неподалеку богатый хутор. Туда и ходу-то было ярдов триста—триста пятьдесят, но на обратном пути случилась непредвиденная задержка — по дороге, которая отделяла хутор от места ночевки, чуть не полчаса сплошным потоком шла колонна кавалерии. Колонна шла так плотно и грозно, что через дорогу было перейти страшно, того и гляди затопчут. Эйли смотрела на запыленные лица всадников, на пиках которых развевались вымпелы Аларафов, и тревожилась, что войска прибыли сюда, чтобы найти их. Не ее, конечно, тетю Зукки, и мальчишку Нунки, а беглую княжну Сухейль с похищенным ею Наследником.Беспокойства добавила дородная хуторянка.— Новый Император лагерем стоит на Вересковом лугу, — словоохотливо растолковала она, махнув рукой куда-то за спину. Этого еще не хватало. Сердце Эйли сжалось. т— Новый Император? — переспросила она рассеянно.— Ну да, — был ответ. — Князь Алараф Сегин. Чего уж там, — махнула рукой женщина. — Императором и будет, это ж быку понятно.Эйли невольно глянула в ту сторону, куда указывала женщина, и, естественно, ничего, кроме леса, не увидела.— А что это князь сюда приехал? — спросила она. — У него где-то рядом имение?— Да нет вроде, — ответила хуторянка, — у Аларафов есть земли на Востоке, но князь вроде к Югу идет.И Эйли поняла, что князь действительно прибыл сюда, чтобы отыскать Наследника.Хуторянка что-то еще сказала. Эйли не расслышала и переспросила:— Что?— Я говорю, ты бы в одиночку-то пока не ходила, — доброжелательно повторила она. — Незачем девушке одной ходить, когда в округе столько солдат. Еще обидят ненароком.— Да, — качнула головой Эйли. — Мне надо идти.Дорога наконец освободилась. Эйли поспешно перешла ее и почти побежала к видневшемуся вдали в утреннем мареве навесу.В голове у нее билась одна мысль: надо скорее отсюда уходить. Скорее. И идти к Таласу надо лесами, полагаясь на присущее таласарам чутье — так будет быстрее и безопаснее. Эйли не сомневалась, что таласское чутье не изменит ей даже в чужих лесах. Только бы…Только б…Только мальчика под навесом не было.Были следы — много следов.…Разворошенное сено.…Капли крови на утоптанной земле.…Две темные полосы там, где с травы была сбита роса, отмечали чей-то путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171