По крайней мере, не на острове Фэр. Несмотря на это, сердце ее содрогнулось, когда она подошла ближе. Некромант нервно терся о ее ноги, пока она спускалась по камням, не обращая внимания на кота, потому что сводила глаз с маленького свертка, такого неподвижного и тихого.
У Мири пересохло во рту. Страшась того, что могло находиться в свертке, с дрожащими руками она наклонилась, чтобы раскрыть шаль. Внезапный крик застрял в горле, когда она увидела лицо младенца. Ему было всего несколько часов от роду, на головке еще сохранились засохшие остатки плаценты.
Мири прикоснулась пальцем к маленькой щеке, которая оказалась не твердой и холодной, как она боялась, а теплой. Ребенок был еще жив, и от ее прикосновения тихо заплакал.
Вдохнув с облегчением, Мири склонилась, чтобы взять ребенка на руки. Шаль раскрылась, и стало видно, что мальчик. Завернув малыша в шаль, Мири прижала его к груди, нашептывая ему ласковые слова:
– Тише, тише, мой маленький. Ты теперь в безопасности. Но кто с тобой поступил так жестоко, оставив совсем одного?
Мири уже получила ответ на свой вопрос, узнав разноцветную шаль, которая еще недавно красовалась на плечах отчаянной беременной девушки.
– О, Кэрол, что же ты наделала? – шептала Мири.
Вернее было бы сказать, девушку заставили это сделать.
Но вдруг у Мири перехватило дыхание, когда она увидела то, что было спрятано под ребенком и теперь лежало на камне, сверкая на солнце. Цветок, чьи нежные бархатные лепестки должны были бы дышать жизнью, казались покрытыми инеем, мерцая мертвым холодным блеском.
Серебряная роза!
ГЛАВА 5
Мири спешила от пустого дома Мари Клэр, жадно оглядывая пыльную улицу. В это утро казалось, что опустел весь Порт-Корсар. Ребенок лежал у нее в перевязке, спускавшейся с шеи, и ее не покидало чувство, близкое к панике. Она старалась изо всех сил не поддаваться страху, не давать воли воображению. Это началось с того мгновения, когда она увидела Серебряную розу и поняла, что Симон рассказал ей правду. В тот момент, когда она отвергла его предостережение, последовательницы Серебряной розы бродили по острову Фэр, соблазняя юную Кэрол Моро. Мири вспомнила, как девушка похвалилась, а Мири в тот момент не придала этому никакого значения.
– У меня есть друзья, очень могущественные друзья, которые обо мне позаботятся.
Нет, не друзья, с грустью вспомнила Мири. Ведьмы. Никогда в жизни она не использовала это зловещее слово в отношении женщин, но нельзя было по-другому назвать тех, кто использовал в злых целях отчаяние юной девушки, убедив ее принести в жертву собственного ребенка.
Где теперь была Кэрол? А что же Симон? Покидая остров Фэр, знал ли он, что его враги так близко? Или, возможно, его застали врасплох и…
У Мири сжалось в груди, и она постаралась отогнать свои страхи подальше. В этот момент она ничего не могла сделать ни для Кэрол, ни для Симона. Надо было срочно позаботиться о ребенке, которого она прижимала к груди. Насколько она поняла, малыш совсем не пострадал от того, что с ним случилось, но ему нужна была та, которой она дать ему не могла.
Надо было поскорее отыскать для него кормилицу. Желательно найти родственников Кэрол Моро, ее тетю и дядю. Для этого ей нужна была помощь Мари Клэр.
Но к разочарованию Мири, старушки не было дома.
Мири знала, что Мари Клэр часто пробиралась в церковь исповедаться и помолиться. Приказав пони Вилоу ждать, девушка оставила его щипать траву у ворот ее дома и побежала вдоль по улице.
Подойдя к небольшому крестообразному строению, которое было церковью Святой Анны, она взмолилась, чтобы Мари Клэр оказалась там. Обождав у тяжелой дубовой двери, она поудобнее взяла ребенка. Узел от перевязи больно впивался ей в шею.
К счастью, ребенок заснул. Мири лишь надеялась, что это естественный сон. Ей доводилось спасать брошенных детенышей разных зверей в лесу, но ребенок казался гораздо более хрупким, лишенным всякого инстинкта пропитания. Крепче прижав его, Мири плечом открыла двери, церкви.
Внутри было темно и прохладно после знойного солнечного света летнего дня. Девушка сощурилась, разглядывая пустой неф, главный алтарь казался торжественным и безжизненным.
Но в нише, где была статуя святой Анны с распростертыми руками, горела свеча, и перед матерью благословенной Богородицы кто-то стоял на коленях. Когда Мири подошла ближе, у нее дрогнуло сердце. Это была не Мари Клэр, а более худая женщина с седеющими темными волосами.
Она умоляюще вытянула перед собой тонкие руки.
Девушка без труда узнала Жозефину Алан, даже, несмотря на то, что лица ее склоненной головы не было видно, и начала тихонько пятиться к выходу, но шум насторожил мадам Алан.
Она резко подняла голову, встала, и Мири напряглась, еще крепче обхватив ребенка, не зная, чего ждать от женщины, которая настолько ненавидела ее, что выдала охотнику на ведьм. Увидев Мири, мадам Алан побледнела.
– Боже милостивый! – задохнулась она. – Я думала, что вы… что вас…
– Схватил этот охотник на ведьм, которого вы натравили на меня? – сердито произнесла Мири. – Нет, должна вас огорчить, мадам, Симону Аристиду было вовсе не интересно арестовывать меня. Его давно нет, а я все еще здесь.
– О! – Мадам Алан закрыла рот рукой и, снова опустившись на колени, воскликнула: – О, благодарю тебя, Боже. Благодарю!
Мири растерянно заморгала. Такой реакции от злой и мстительной женщины она не ожидала и подошла ближе.
Заломив руки, Жозефина залилась слезами. Под глазами у нее залегли темные круги, словно она не спала много дней. Когда Мири подошла к ней, она отвернулась, словно не могла выдержать ее взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120