– Передать ее констеблю. Или… или в одну из больниц для нищих.
– Я же уже сказал вам. – Мартин просунул руку под плечи Кэт. – Она вовсе не из тех злобных ведьм. Ее посла Хозяйка острова Фэр.
– Ни о какой такой Хозяйке я знать ничего не знаю. Но знаю, какова она . – Агата указательным пальцем ткнула в Кэт. – И вы не можете пустить ее к себе под крышу.
– Почему, черт побери?!
– Потому что она ирландка . Вот почему. – Агата аж слюной брызнула от негодования. – И все знают, ирландцы есть не что иное, как сборище кровожадных дикарей, да еще и папистов. Невежи и варвары, поклоняющиеся идолам, они приносят в жертву людей.
Мартин гневно завращал глазами.
– Истинный крест. Они пожирают новорожденных младенцев и маленьких детишек.
Мартин прижал Кэт к груди и осторожно поднялся со своей ношей на ноги.
– Сомневаюсь, что у мадемуазель О'Хэнлон какое-то время вообще будет аппетит. Прежде, чем она оправится, у вас будет предостаточно времени спрятать всех заплутавших детишек в кладовой.
– Смейтесь надо мной, если желаете, хозяин, но…
– Хватит с меня! На этот раз вы займетесь тем, за что я плачу вам, то есть моей дочерью.
Старуха скривила рот. С оскорбленным сопением она ретировалась, правда все-таки высказалась напоследок.
– Вы еще пожалеете, хозяин, – бросила она Мартину через плечо, обнимая Мег и подталкивая девочку к выходу из театра. – Помяните мои слова. Это ирландское отродье принесет нам одни только неприятности.
Мартин только промычал что-то в ответ и, постаравшись переложить Катриону удобнее, последовал за своими домочадцами. Женщина была достаточно миниатюрной, но с ее безжизненно обвисшим телом оказалось неловко балансировать. Он устроил ее в своих руках как в люльке, уложил голову на плечо, и ее волосы, как языки пламени, рассыпались по рукаву его дублета. Ирландка казалась совсем маленькой и очень хрупкой в его руках, но Мартина это не одурачило. Даже лишившись чувств, эта женщина, будь она неладна, сохраняла на лице сердитое выражение.
Одни только неприятности. Мартин нахмурился. Разве сам он не ощутил этого с той самой первой минуты, когда его взгляд упал на Катриону О'Хэнлон?
* * *
Катриона изо всех сил попыталась открыть глаза, но ее веки слишком отяжелели, словно их удерживали крошечные якоря.
Кэт застонала, отворачиваясь от слепящего света. Она зажмурила глаза, пряча лицо глубже в мягкую глубину подушки.
– Мадемуазель О'Хэнлон? Катриона? – Тихий мурлыкающий голос, зовущий ее, ласково манил к себе, как и рука, которая осторожно касалась ее волос, убирая их со лба.
Но даже такое легкое прикосновение заставило ее встрепенуться от боли. Кэт застонала снова. Ее голова… кто-то разрубил ее топором. Нет. Они пронзили клинком ее череп. Она дотронулась дрожащей рукой до лба, страшась почувствовать, как мозги сочатся из головы. Пальцы уперлись в непонятный плотный комок. Мозг? Нет, какая-то ткань, но, прежде чем она успела продолжить свое исследование, теплая мозолистая рука поймала ее запястье и отвела руку назад.
– Прошу вас. Позвольте мне, – прозвучал грудной голос.
Позволить? Но что? Она почувствовала, как повязку сняли и заменили другой, мокрой и холодной. Она задрожала, мурашки пробежали по всему телу. Но холод сделал свое дело, он унял боль настолько, что она отважилась открыть глаза.
Мир вокруг по-прежнему оставался слишком ярким, льющим на нее потоки огненной лавы. Перед глазами все расплывалось, и она ожесточенно заморгала. Ослепляющий свет превратился всего только в обыкновенную свечу, мерцающую на столике-треноге, огненная лава всего-навсего в занавеси над кроватью из темно-красного дамаска.
Изумившись, Кэт в смятении стала осматривать незнакомую комнату. Где… она? Какая-то дьявольщина! Что случилось с нею?
С превеликим трудом она попыталась приподняться, но только тяжело задышала. В голове запульсировала кровь, она пошатнулась, комната зашаталась вслед за ней и, покачиваясь, поплыла вокруг.
Ласковые руки нежно опустили ее обратно на полушки.
– Осторожно, моя милая. Вы поправитесь, но будет лучше, если вы не станете торопить события. Вот, выпейте это.
Он приподнял ее голову, прижимая чашу к ее губам. Она попыталась повиноваться ему, хотя язык казался толстым и неуправляемым. Она сделала первый глоток, жидкость оказалась густой и сладковато-горькой. Но во рту так все пересохло, что она пила жадно, и питье орошало ее высушенное горло, посылая живительную влагу по всему ее телу.
Кэт взмахнула ресницами и попыталась сфокусировать зрение на мужчине, присевшем на краю кровати и нагнувшимся к ней. Хоть этот человек был ей знаком. Она знала это смуглое красивое лицо, эту аккуратно подстриженную бородку, это тонкое лезвие носа, эти живые зеленые глаза.
Она вытянула руку и с любопытством дотронулась до его щеки.
– Сэр… сэр Роланд? – прохрипела она. – Это вы спасли меня от ведьмы?
– Увы, нет, ma chere. – Он поймал ее руку, перевернул, и легонько поцеловал ее в ладонь. – Боюсь, что я принимал вас за ведьму. Мои самые искренние извинения, сударыня.
Кэт нахмурилась, пытаясь вникнуть в смысл его слов, пытаясь вспомнить. От усилия ее голова снова стала раскалываться на части, но она упорствовала, пока события того дня не нахлынули на нее. Саутуорк, причал, переполненный рынок, театр «Корона». Затаив дыхание, смотрит она пьесу и затем… затем сражается за свою жизнь в партере театра. Этот мужчина, который сейчас поцеловал ее руку, оказался тем самым мерзавцем, который пытался проткнуть ее шпагой. Не благородный сэр Роланд, нет, а Мартин Ле Луп.
Кэт выдернула у Мартина руку и скорчилась от боли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125