Играй он свою роль менее вдохновенно, он рисковал бы разоблачением со стороны Бабингтона и его когорты. Какими бы они ни были глупцами, все это были отчаянные люди, подвергавшие свою жизнь опасности. Стоило только возбудить их подозрение, и Мартина ждала неминуемая смерть.
Если Мартин сыграет свою роль хорошо, он добудет информацию, затребованную Уолсингемом, то есть имена шести зачинщиков заговора. Но тогда, если Нед Лэмберт действительно окажется одним из них, Мартин также разоблачит и его, и тем разобьет сердце кроткой леди Дэнвер.
А если Мартин сыграет свою роль слишком хорошо, он рискует быть включенным в число заговорщиков и брошенным в тюрьму, а то и того хлеще…
Мартин тихо выругался. Заколдованный круг, будь все проклято. И почему ему раньше в голову не приходило, насколько он уязвим? Его роль в этой великой драме была слишком незначительной, и его уход со сцены не скажется ни на ком, кроме Мег. Его дочь останется сиротой.
«Нет», – подумал Мартин, сцепив зубы. Он этого не допустит. Усталость виной тому, что его одолели мрачные мысли. Отвратительная тоска накатывает, когда ты, еле волоча от изнеможения ноги, заходишь в столь поздний час в темный, забывший о твоем существовании дом. Весь мир, кроме тебя одного, спит.
Но, стоило Мартину повернуть ключ, как дверь распахнулась ему навстречу. Он опешил. На пороге стояла Кэт, высоко подняв свечу. Миниатюрный дракон в ночном халате. Босые ноги, блестящие синие глаза, красные спутанные волосы, торчащие во все стороны.
– Ага! Вот и сам, крадучись, заползает в дом наконец, – сердито проворчала она.
Оправившись от неожиданности, Мартин занервничал. Переступив порог, он закрыл за собой дверь и требовательно спросил:
– В чем дело? Что-то с Мег?
– С Мег все прекрасно, если не считать того факта, что ей повезло иметь отцом идиота. Где вас черти носят? Вы хотя бы представляете, который сейчас час?
– Представляю. И все в доме тоже об этом узнают, если вы не сбавите голос, – прошипел Мартин. – Какого черта вы-то не спите?
– Вы совсем ничего не соображаете? Не думаете об опасностях, поджидающих всех, кто в одиночку шатается по улицам в такое время? – размахивая свечкой, вопрошала Кэт.
Мартин отпрянул назад, когда пламя свечи прошло совсем близко от его плаща, забрызгав его воском.
– Единственная опасность, которая в этот час поджидает меня, это сгореть заживо от вашей свечи.
Он выхватил у Кэт подсвечник и, схватив ее в охапку, затолкал в свой кабинет прежде, чем она разбудит весь дом очередной тирадой.
– Кэт, простите, если заставил вас волноваться… – начал было Мартин, но женщина вывернулась из-под его руки.
– Меня? Волноваться? Вовсе нет. Это только из-за Мег. Будьте уверены, мне совершенно наплевать, если вам перережут горло в каком-нибудь темном переулке.
Но ей было совсем не наплевать. За вспышкой гнева Мартин сумел разглядеть следы ее переживаний: тревогу, еще затенявшую глаза, маленькую морщинку, взбороздившую лоб.
– Боже мой! Да вы действительно переживали за меня. – Мартин не сумел справиться с улыбкой, несмотря на жуткую усталость.
– Ничего подобного, вовсе нет, – торопливо возразила Катриона. – Я же говорила вам. Это все из-за Мег. Я не хотела, чтобы бедная крошка беспокоилась о своем папочке.
– Ого? Мег заметила, что меня нет? Она тоже где-то бродит по дому? – Сняв подсвечник с каминной доски, Мартин изобразил, будто разыскивает дочь, и даже театрально заглянул под стол.
– Нет, черт бы вас побрал! Она спит, и давно, как и мне следовало бы. Я ждала вас только потому, что мне нужно обсудить с вами довольно неприятный вопрос.
Усмешка Мартина исчезла. Он снял шляпу с пером и короткий плащ.
Он искренне жалел, что заставил Кэт помучиться, но не чувствовал в себе никаких сил для разговоров. Ему хотелось только одного: плюхнуться на кровать и уткнуться головой в подушку.
Он вздрогнул от боли в воспаленном суставе, когда раскладывал одежду сушиться на табурет перед камином.
– А наш разговор не может подождать до утра?
– Уже почти утро.
– Ладно. – Мартин подавил вздох. – Что еще я натворил, чтобы на этот раз вызвать ваше неудовольствие, сударыня?
– Уверена, вы и так все прекрасно знаете. – Кэт одарила его свирепым взглядом. – Пусть мне пришлось принять кое-какую одежду от вас, но я достаточно ясно дала вам понять, что не считаю себя вам обязанной и воспринимаю ваши траты не больше чем вынужденной необходимостью.
– Вы мне ничем не обязаны… – Мартин выгнул бровь в некотором недоумении –…мои траты… И купил-то я вам всего ничего, какое-то белье, платье, чепец, передник…
– Тьфу-ты, но это-то совсем не передник, будь вы неладны!
Тут только Мартин заметил, что она сжимала в руке. Кэт швырнула на стол небольшую серебряную флягу, которую он спрятал у нее в постели накануне днем.
– Ах это! – Он пожал плечами. – Бог с вами, женщина, я же не усыпал вас бриллиантами или жемчужными нитями. Пустяшное дело.
– Вовсе не пустяшное. Ничего себя пустяк. Мартин, не притворяйтесь, она же серебряная!
Мартин беспомощно развел руками.
– Вы были так расстроены из-за пропажи фляги вашего отца, – попытался он все объяснить. – Я прекрасно понимаю, что я не в силах заменить ту флягу, но мне все равно хотелось что-то сделать для вас. – Он нахмурился. – Но, если я правильно вас понял, я, видимо, переусердствовал? Со мной такое случается. Просто эта серебряная вещица показалась мне премилой. Мне следовало купить вам простую кожаную, чтобы вы не сердились?
– Вам следовало вообще ничего не покупать мне! – выдохнула Кэт, разъяренно топнув ногой.
– Вижу, вижу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125