Вода втекала в ее рот и вытекала из шеи. И хотя это почему-то казалось неправильным, Кейт не могла понять причины. Она костями ощущала грохот прибоя, а кожей следила за движением добычи, — словно бы все ее тело вдруг сделалось глазами и ушами. Боль осталась позади, впереди раскинулась неопределенность. А в настоящем она знала только голод… голод всеобъемлющий, буквально пожиравший ее. Ей было известно, что она состоит не из одного лишь желания насытиться, однако не понимала, откуда у нее эта уверенность, и в данный момент это совершенно не смущало Кейт.
Она развернулась, чуть шевельнув плавниками, и заметила мерцающее серебристое облачко. Короткое движение хвоста послало ее вперед, даже не возмутив воду вокруг. Врезавшись в самую середину облачка, она успела сожрать с дюжину рыб прежде, чем косяк распался, а потом последовала за самой крупной отделившейся от него частью, сберегая энергию и ограничиваясь плавными ударами хвоста. Она охотилась и насыщалась. Когда серебристый косяк совершенно рассеялся и охота сделалась неудобной, она заметила стайку крупных красно-желтых рыб; потом ей попалась еще одна разновидность, после нее — другая. Она избегала тех, кто был сильнее ее и от кого исходило ощущение опасности, — ощутив в воде привкус крови, она поворачивала в сторону.
Она остерегалась сомнений в собственном существовании и не обращала внимания на доводы рассудка, утверждавшего, что она совсем не то, чем себе кажется. Она заглатывала добычу, потому что ощущала себя слабой, избитой, близкой к смерти; и, насыщаясь, обретала силу.
А когда силы вернулись, разум заставил тело признать его власть. Он вернул ей имя, а вместе с ним потоком хлынули воспоминания. Ее звали Кейт.
У нее были друзья, нуждавшиеся в ее помощи.
У нее было дело, которое следовало завершить.
И ей грозили новые неприятности.
Вновь приняв человеческий облик, утомленная, мокрая, нагая, замерзающая, до предела отупевшая и ни на что не обращающая внимания, Кейт тащилась к лагерю. Она не знала, сколько времени отсутствовала, и могла только надеяться на то, что друзья ее будут еще живы, когда она вернется. Начисто сгоревшие заросли, сквозь которые она пробиралась к морю, превратились теперь в слой насквозь мокрого пепла, и руины города Древних возле пожарища как будто обрели новую жизнь… четкие очертания их, казалось, говорили о том, что город этот был покинут жителями совсем недавно.
И посреди этого моря пепла идеальный кружок леса, который Хасмаль сумел уберечь от вызванного заклинанием огня, казался видением Паранны: тяжелые плети вечнозеленых лиан кружевами лежали на кронах деревьев, черневших на фоне серого зимнего неба, а землю ковром покрывала палая листва, еще по-осеннему пестрая, словно все вокруг устлали беззаботно рассыпанные кем-то самоцветы. Лагерь располагался в самом центре этого круглого островка. До Кейт донеслись голоса, шедшие из недр руины, которую они использовали в качестве жилища. Еще она уловила запах смерти и тлена. Она знала, что, войдя внутрь укрытия, узнает плохие новости, однако нос не мог поведать ей, насколько скверными они окажутся. Мешали вялое отупение, свойственное тому состоянию, в котором она находилась, и депрессия, обычно следовавшая за Трансформацией.
Она вошла внутрь.
Скверные новости обрушились на нее уже у входа. Турбен лежал в первой комнате справа, тело его пристроили под укрытием целого участка крыши. Опустившись на колени, Кейт прикоснулась к нему. Труп уже остыл и затвердел: значит, Турбен умер достаточно давно.
Негромкий стон, донесшийся из задней комнаты, привлек к себе внимание Кейт, и она поторопилась туда. Ян и Хасмаль с двух сторон склонились над лежащим Джейти. Тот шевельнулся и застонал снова.
— Только не Джейти, — пробормотала Кейт, научившаяся уважать морехода за верность, присущие ему здравый смысл и отвагу. — Что случилось?
Джейти перевел на нее затуманенный болью взгляд и с трудом улыбнулся.
— Ты вернулась, — проговорил он. — Надеюсь, что боги услышат молитвы капитана и о моем спасении.
— Кейт! — воскликнул Хасмаль. — Ты жива!
Вскочив на ноги, Ян бросился к ней. Подхватил на руки и прижал к себе, не обращая внимания на ее наготу. Он пылко расцеловал Кейт, а потом припал щекой к ее лицу.
— Ах, Кейт, — прошептал он. — Я уже думал, что потерял тебя. — На мгновение опустив ее на землю, Ян взглянул на ее тело и вновь подхватил на руки.
— Девочка, от тебя остались одни кости, — воскликнул он. А потом, опустив ее снова, добавил: — Как ты сумела уцелеть? И где ты была? Я… мы… я утратил всякую надежду еще вчера.
— Сколько времени меня не было?
Хасмаль уже рылся в ее мешке; подавая Кейт чистую рубашку и штаны, он ответил:
— Три дня и две ночи.
— Так долго? — Кейт нахмурилась, пораженная тем, что находилась в Трансформированном состоянии больше одного дня.
— Я была… под водой. Заблудилась. — Она принялась натягивать одежду. — Заблудилась в собственной голове. Я находилась в бухте, но забыла, кем являюсь на самом деле. Я прыгнула в речку, чтобы спастись от… этих тварей и от огня. Это я помню хорошо. Потом я упала вниз — с водопадом… смутно помню, как ударилась о валун на дне. А после этого ничего — до нынешнего утра, когда я вдруг вспомнила собственное имя и осознала, что не мое дело быть рыбой. Не знаю, кем я там была. Тело мое приняло форму, позволившую мне залечить раны и насытиться, и этим я, наверное, и занималась все это время.
На их лицах появилось выражение благоговейного трепета.
— Тебе под силу такое?!
— Однажды мне уже пришлось испытать подобное, — призналась она, — но недолго, меньше, чем одну стоянку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116