Конечно, он не собирается отдавать без драки Дом Галвеев… сдается мне, что, закрывая глаза, он уже видит себя сидящим там во главе стола, мановением руки рассылающим во все стороны войска и флотилии. Возможно, он считает нас дураками и наверняка уверен, что задуманная им комбинация способна устранить Семейство Сабиров с его пути.
— Итак, ты считаешь, что он не станет держать собственное слово?
Кто-то постучал в дверь.
— Данное Сабирам? Конечно, нет. — Криспин поднялся, чтобы отпереть, и обнаружил по другую сторону двери кузена Эндрю.
— А я удивлялся, куда это ты запропастился, — сказал Криспин. От Эндрю припахивало кровью… детской кровью. Криспин брезгливо наморщил нос и повернулся к брату. — А ты стал бы выполнять обещание, данное тобой Галвею?
Глава 8

Глубоко в чреве «Сокровища ветра» Кейт и Хасмаль хлопотали над Зеркалом Душ, обкладывая его тряпками и привязывая веревками среди прочего корабельного груза. Ян и корабельный лекапевт находились возле Джейти, а большая часть экипажа разыскивала трофеи на берегу. Те, кто оставался на борту корабля, или спали, или занимались необходимым ремонтом.
Поэтому они получили возможность остаться вдвоем, хотя Кейт не сомневалась в том, что рано или поздно кто-нибудь явится проверить, чем они занимаются.
— Они никогда не позволят нам отвезти Зеркало к Возрожденному, — прошептал Хасмаль.
— По собственной воле — да. — Кейт обматывала веревкой серебристо-белый металл основания. — Я знаю это. И знала, когда заключала сделку. Но того, чего они не позволят, мы добьемся силой.
Поглядев на нее, Хасмаль воздел кверху глаза.
— Силой? Оказавшись на той стороне океана, мы еще больше будем уступать им в числе. Клянусь костями Водора! Капитан или Ри могут отправить голубей за несколько дней до прибытия, и в месте высадки нас будет ожидать все войско Сабиров, вне зависимости от того, какой порт выберет капитан.
— Ну, не совсем силой… хитростью.
Склонив голову, Хасмаль посмотрел на Кейт долгим задумчивым взглядом.
— Ага. Значит, намереваешься любовью привлечь Сабира на свою сторону? Ты думаешь, что если он пылает к тебе страстью, то не попытается отнять Зеркало и увезти к себе в Дом, раз ты этого не хочешь? — Хасмаль пожал плечами. — Может быть, и получится, но мне не хотелось бы, чтобы будущее мира зависело от чьих-то страстных чувств.
Кейт поглядела на него, на мгновение растерявшись. Наконец она произнесла:
— Ты… думаешь, что я готова лечь к нему в постель, чтобы уберечь от них Зеркало?
Хасмаль нахмурился.
— Я надеялся на это. У тебя есть возможность — благодаря стараниям капитана. Зеркало необходимо Возрожденному, а все, что существенно для него, существенно и для нас, и для всего мира. Женщины ложились с немилыми и ради менее важных, чем благо мира, целей.
Слова Хасмаля ей не понравились, хотя она понимала, что в его глазах подобная идея смотрелась привлекательно. Но, вспомнив о своем дипломатическом воспитании, она заставила себя промолчать, не выдав того, что подумала о нем, и, приструнив себя, сказала:
— Не получится. Даже если бы я любила его больше всех на свете, то все равно потребовала бы, чтобы Зеркало сперва отправилось к Возрожденному, а потом к моей Семье. А Ри такой же, как я. И главное для него долг. Как бы он ни был увлечен мною, он все равно будет добиваться, чтобы Зеркало отвезли в его Семью, а как только оно окажется в руках Сабиров, те постараются, чтобы оно никогда не попало к моей родне, вне зависимости от степени моей близости с Ри. Моя Семья поступила бы точно так же. Так уж устроены Семьи: они заботятся о своей пользе и не допускают, чтобы чьи-либо личные интересы перевесили благо всего Семейства. Никогда. — Калимекканские Галвеи могли бы нарушить этот обычай. Гофтские — никогда, но Кейт не намеревалась впредь иметь какие-либо дела с этими предателями.
— Словом, все, в чем поклянется тебе он, или все, что пообещаешь ему ты, не имеет никакого значения, если Галвеи или Сабиры не одобрят ваш договор?
Кейт собралась было возражать Хасмалю.
А потом вдумалась в то, о чем спросил он, и в то, что сказала она сама.
Она всегда считала ценностью собственное слово, а свою честь — нерушимой как та скала, в которой был вырублен дом Галвеев. Однако в этот самый миг она осознала, что какой бы честной она ни была, как бы ни стремилась быть верной своим обещаниям, Семья с легкостью объявит ее обманщицей и предательницей. А раз так, чего стоило ее слово в чужих глазах? Посмотрев на свои руки, все еще держащие веревку, она сказала:
— Да.
И покачала головой. С Галвеями всегда кто-нибудь заключал сделки. Раньше она полагала, что причиной тому была надежная репутация Галвеев. Теперь наступила пора посмотреть на это с другой стороны. Галвеи правили половиной Калимекки и внушительными территориями по всему свету. Только дурак откажется иметь партнером и союзником Галвеев, и лишь еще больший дурак захочет нарушить договор с Галвеем. Но в самом ли деле те, кто ставил свою печать на воск рядом с оттиском Галвеев, считали слово Семейства крепче стали? Если это не так, неудивительно, что когда она шла по улицам Калимекки, там начинало пахнуть страхом. Нечего удивляться той ненависти к ней, которую она замечала в глазах у незнакомцев. И ничего странного не было в том, что женщины забирали с улиц детей, а маленькие лавочки нередко днем закрывали свои двери, когда она проходила мимо.
Однако должен найтись лучший способ. Не может не существовать способ защитить одновременно и собственную честь, и семейные интересы.
Хасмаль подытожил:
— Значит, нам придется научиться пользоваться Зеркалом до того, как мы достигнем суши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116