— Водор Имриш, — молился он. — Отдаю себя ради того, чтобы жили другие. Я знаю, что у меня нет другого способа… но я боюсь. Я люблю жизнь. Я не хочу умирать навсегда. Если какая-то часть меня может выжить, прошу тебя…
Он оборвал себя, не решившись просить о спасении. То, что он делал сейчас, совершалось ради Кейт, ради Ри, ради Соландера и Винсалиса, ради Хасмаля и Аларисты, ради его собственных многочисленных сыновей и дочерей и еще большего количества их детей, ради друзей, ради Соколов, ради всех незнакомых и не встреченных им людей, души которых своей добротой заслужили вечную жизнь. То, что он делал, он делал ради жизни.
И ради любви.
Я воистину люблю их, подумал Дугхалл, и вслед за этим изумленно прислушался к самому себе, ибо в это самое мгновение почувствовал, что больше не одинок.
Его наполняла любовь — светлая, жаркая, объявшая собой всю вселенную. Токи этой всеобъемлющей любви проникли в Луэркаса, и он съежился, словно пытаясь забиться в какой-нибудь уголок самого себя. Я люблю даже Луэркаса, вдруг понял Дугхалл. Он не может прекратить творить зло, но тем не менее я люблю его.
Ты брат мой во истине, прошептал голос, обращенный к разуму Дугхалла. И ты не одиноким уйдешь во тьму.
И прежде чем пожиратель душ накрыл собой Дугхалла и Луэркаса, Соландер соединился с ними. Три души вспыхнули пламенем, стершим тьму Вуали, и любовь потоком хлынула в пустоту, на миг наполнив ее своей совершенной музыкой и вечной надеждой.
И вслед за этим их поглотило небытие.
Глава 57

Находясь вдалеке от созданной Дугхаллом пустоты и борющихся душ обоих противников, Кейт видела, как из тьмы Вуали наползает на них темный мрачный силуэт. Чудовищно гигантский, он казался раковой опухолью на плоти вечности.
Она узнала это создание, хотя никогда не видела его. Его знала сама душа Кейт, вскричавшая в ужасе и отшатнувшаяся назад, вдоль серебристой нити, по-прежнему соединявшей ее с плотью.
Однако Ри, трепетавший не менее, чем она сама, крепко прижал Кейт к себе и сказал:
— Подожди. Мы можем еще понадобиться здесь.
Она попыталась вернуть себе утраченную отвагу и принялась думать о Дугхалле, о том, что он пришел спасти их с Ри от Луэркаса в самый последний момент, когда она была уже уверена, что все пропало, и о том, что он сейчас делает, чтобы раз и навсегда покончить со всеми ужасами власти Драконов. Наконец успокоившись, она собралась с духом и сказала:
— Теперь сил у меня хватит. Я готова ждать.
Светящаяся сфера, в которую превратились Луэркас и Дугхалл, вдруг потускнела, и Кейт подумала, что Луэркас, должно быть, победил и тьма эта является знаком гибели души ее дяди. Но сверкающий шар тут же сделался ярче, а затем вспыхнул ослепительным блеском, способным затмить любое солнце. Даже издалека она ощутила исходящие от него тепло, доброту и любовь. И когда любовь коснулась ее души, Кейт возликовала.
— Дугхалл победил! Победил! — И она пустилась в пляс по бесплотному пространству Вуали, восторгаясь чудом — дарованной ей, Ри и Дугхаллу жизнью, вопреки предсказаниям о верной смерти. — Ты видишь? Луэркаса больше нет.
— Он там, — ответил Ри. — Он до сих пор там. Но теперь он слаб, а Дугхалл могуч. Потом… там теперь не только они двое. Остановись и послушай… С ними Соландер.
И она действительно услышала голоса Дугхалла и Соландера, а где-то в глубине сияющего шара, съежившийся, наполненный ненавистью и страхом, Луэркас молил о пощаде. Как же удавалось, удивилась она, столь слабому и жалкому существу творить столько зла? Утонувший в исходящем от Дугхалла и Соландера свете любви, Луэркас казался ничтожеством. Свет наполнял собой все вокруг.
Все, кроме приближавшегося к ним хищника. Светящийся шар был огромен, но охотник намного превышал его своими размерами, и к тому же он расширялся, охватывая и накрывая тьмой ослепительный свет любви — любви к жизни, к радости бытия. И вдруг свет погас, исчезнув без следа, как если бы вовсе не существовал.
— Нет! — закричала Кейт. — Нет! Их жизни не могут оборваться вот так!
Тем не менее трагедия совершилась. Чудовищная, немыслимо огромная пасть охотника захлопнулась, и там, где только что царили свет и тепло, надежда и счастье, остались лишь холод, пустота бесконечной, ничего не помнящей Вуали и жуткая раздувшаяся туша охотника.
— Нет. — Кейт зарыдала.
Возле нее неподвижно застыл Ри — ошеломленный, притихший, уничтоженный.
— Дважды в своей жизни ощущал я эту любовь, — прошептал он. — И дважды ее забирали от меня, дважды уничтожали…
— Что такое бессмертие, — завопил он, обращаясь к богам, — если оно кончается подобным образом? Если любовь умирает, а зло остается, какой смысл в мироздании?
Пожиратель душ между тем все еще расширялся, контуры его тела быстро менялись. Монотонный звук внезапно прорезал безмолвие Вуали — трепетный, низкий и одинокий.
— Бежим! — крикнул Ри, но на этот раз Кейт остановила его.
— Что-то меняется, — сказала она и обхватила его так крепко, что души их вжались друг в друга. — Что-то происходит с пожирателем душ.
Контуры мрака, обозначавшие тело хищника, начали ломаться и распадаться. Звук становился громче, низкая нота, скорее ощущаемая, чем слышимая, переменчивая и терзающая бесплотную ткань вселенной, превращалась в грохот, который все более усиливался. Кейт почувствовала, как вибрации охватили ее, а затем встряхнули и бросили в пустоту, словно комара, подхваченного порывом ураганного ветра. Она и Ри крепко прижались друг к другу, и все мысли о спасении утонули в невыносимом реве, стоне, треске, грохотании… в шквале обрушиваемого на них громового звука, распластавшего их и прокатившегося над ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130