Кеппины и солитары достали оружие и прицелились в пленников.
— Не надо, — сказал Соландер, — мы пойдем с вами без борьбы.
— Пойдете, — сказал Омви. — Но на наших условиях.
И кеппины, и солитары выстрелили одновременно. Золотые, зеленые, красные и желтые огни вырвались из стволов и взорвались вокруг Соландера и Рейта. Соландер тут же упал. Рейт остался стоять; холодные огни ударялись о него, вращались вокруг, издавали оглушительный треск. Наверно, ему тоже следует упасть, подобно Соландеру, но эта мысль пришла Рейту в голову с опозданием. Омви дал сигнал на мгновение раньше, чем он решил упасть, кеппины с солитарами опустили оружие.
— Нет, — сказал Омви. — Это не щит. Ты использовал не такой вид магии, как он. Ты ничего не использовал. Заклинания проходили прямо через тебя, но они тебя не задевали. — Он перевел взгляд с Рейта на Соландера, затем вновь на Рейта. — Его я понимаю. Я еще не знаю, как работает его система, но мне известно, что система у него есть, и знаю, что смогу узнать подробности. Но ты… — Он покачал головой. — Все это время, что я наблюдал за тобой, Геллас, я никогда не замечал, что с тобой что-то не так. Но я очень, очень не прав, не так ли? Потрясающе.
Омви повернулся спиной к Рейту и обратился к кеппинам:
— Заберите Соландера на допрос. А когда вытянете из него все, что нужно, заприте его с остальными предателями. — Он повернулся к Рейту: — Ты… что ж, я думаю, у тебя другая судьба. Вначале нам придется выяснить, что заставляет тебя работать. Мы не можем пустить в расход того, против которого не работают законы магии. Не говоря уже о том, какие замечательные вещи мы узнаем о магии, если изучим тебя.
Рейт закрыл глаза. Ему следовало упасть на пол вместе с Соландером. Следовало. Но сейчас уже слишком поздно. Сейчас он мог лишь позволить, чтобы его увели обратно, откуда он пришел, чтобы его препроводили в его одинокую камеру. Мог слышать лишь, как тяжелый, настоящий засов на другой стороне захлопнется, и щелкнет настоящий — не волшебный — замок. Одна из одиноких камер в одном из бесконечных, запутанных коридоров, где-то в сердце забвения.
Конец пути, подумал он. Он дошел до конца пути, и ни ему, ни Соландеру, при всем их идеализме, не удалось никого спасти.

* * *
— Почему мы здесь? — спросила Джесс Патра.
Патр заплатил невысокому человеку, у которого заказал невероятное количество боеприпасов, одежды и пищи. Он повернулся к Джесс и указал на небольшой дом, в который они прибыли.
— Вначале зайди внутрь.
Джесс оглянулась через плечо и сказала:
— Подожди. Этот человек забирает наш аэрокар.
— Так мы частично расплатились за все эти вещи. Поверь мне, он не нужен нам здесь. Через него мое начальство может обнаружить нас.
— Патр…
— Внутри. Обещаю, любовь моя, — это нечто такое, чего нельзя говорить на открытом пространстве.
Джесс посмотрела на него, затем повернулась и вошла в крошечный ветхий дом. Все три комнаты были пусты; глиняные стены потрескались; окна лишены таких приятных излишеств, как магическое или, на худой конец, обычное стекло, или даже ставни, или жалюзи: ветер влетал в них свободно, так же, как он дул по равнинам этой невыразительной, выжженной солнцем местности, принося с собой кусочки грязи и песка, насекомых, а иногда крошечных летающих ящериц.
— Вообще-то внутри ничуть не лучше, чем снаружи, — сказала она.
— Я знаю. И извиняюсь. Но это лучшее, что я мог найти за такой короткий срок; как только я… как только все изменилось, я планировал что-нибудь получше, но времени не было.
Джесс нашла одну стену, которая выглядела более или менее крепкой и чистой, и осторожно прислонилась к ней. Стена выдержала.
— Ты сказал, что все изменилось, — проговорила Джесс, — и о том, что не было времени, и о своих планах — но ты не сообщил мне никаких деталей. Тогда, последний раз, Патр, кто был в аэрокарах, окруживших мой дом? Почему мы бежали, и как ты узнал о том, что надо скрыться, прежде чем они прибудут? И что мы здесь делаем?
Он глубоко вздохнул.
— Вначале самое простое. Мы здесь, потому что мы прячемся. От Безмолвного Дознания — группы злых людей, группы, в которой я когда-то занимал незначительный пост, но мне доверяли. Я приберегал это место для себя на всякий случай, если у меня с ними испортятся отношения. Они… они иногда считают, что лучший способ хранить тайну — это уничтожить всех, кому она известна. У меня были друзья, которые исчезли сразу после того, когда поработали над чем-нибудь большим или значимым. Магистры Дознания и кеппины — страшные люди. Они заявляют, что чтут кодекс чести, но редко находят удобным ему следовать. Поэтому, когда я понял, кто они и как они работают, я приобрел это место. Очень осторожно, действуя в обход, через подставных покупателей. Мне никогда не приходилось бывать здесь. — Он оглянулся вокруг и поморщил нос. — Я не слишком многое получил за свои деньги, но если я получил наши жизни, этого будет достаточно.
Она кивнула.
— Хорошо. Значит, люди, ворвавшиеся в мой дом сразу после нашего бегства, — это… Безмолвное Дознание?
— Да.
— И это из-за Рейта?
— Рейта? Ты имеешь в виду Гелласа?
— Да. Геллас — это Рейт.
— Я не знаю, из-за него это или нет. Это касается государственной измены против Империи, и я склонен думать, что твой друг Рейт имеет к этому отношение, но я не верю, что Дознание охотится исключительно за ним. Я знаю, что им нужен Винкалис. И я знаю, что им нужны каанцы; они демонстрируют свою враждебность по отношению к Империи так, чтобы это не было доказуемо и наказуемо.
Джесс поморщилась.
— И они охотились за мной?
— Да. Потому что ты общалась с Гелласом — или Рейтом — и Соландером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167