При этом имелся шанс на полную убедительность образа — возможность добиться доверия со стороны стольти, которого мне бы ни за что не удалось добиться от людей, знавших меня с молодых лет. Я стремился завоевать доверие людей, причем такое доверие, какого я, будучи стольти, никогда не смог бы завоевать у населения Нижнего Города. Стольти всегда были уверены в том, что я один из них, но в Нижнем Городе считали, что Винкалис — один из них и поэтому вынужден скрывать свою истинную личность.
— Ты одарил его доверием многих людей. Невероятным доверием, которое он до сих пор сохраняет среди всех, кому когда-либо нравились его драматические произведения, кто слышал и запоминал его слова и принимал их близко к сердцу. Люди и до сих пор произносят имя Винкалиса с благоговейным трепетом, верно?
— Верно.
— Тогда не будь дураком, Рейт. Воспользуйся этим. Ведь это ты создал Винкалиса. Ты создал его, чтобы достучаться до сердец людей, и тебе это удалось. Сейчас пришла пора воплотить в реальность все то, о чем ты мечтал, но чтобы сделать это, тебе необходимо воспользоваться собственной выдумкой. Ложью. Как ты думаешь, знает Водор Имриш правду о Винкалисе? Тебе удалось сохранить это в тайне от него?
Рейт почувствовал себя как-то неловко.
— Нет, конечно, нет.
— Водор Имриш нуждается в тебе, чтобы освободить уорренцев. Это — цель, для которой ты и появился на свет. Думаешь, Водор не хочет, чтобы ты использовал свое самое мощное оружие для осуществления этой цели?
Рейт посмотрел на пальмы, шуршащие ветвями за окном. Винкалис никогда не казался ему похожим на него самого. Скорее Винкалис казался ему похожим на незваного гостя, который ушел прочь со своими удачными строчками, собрав множество поклонников своего творчества, снискав похвалу и славу, и ничем не поделился с Рейтом. Поэтому он даже испытывал некоторую ревность к Винкалису, даже несмотря на то что создал его сам, хотя до известной степени следовало признать, что он сам и был Винкалисом. Рейт в своем сердце хранил крошечное зернышко неприязни к собственному творению, которое затмило его ослепительным светом популярности, который самому Винкалису формально не принадлежал, но все равно исходил от него.
Однажды Рейту захотелось, чтобы в один прекрасный день он смог после окончания спектакля встать, поклониться зрителям и сказать:
— А теперь — откровение, которого вы ждали все эти долгие годы. Я, Геллас Томерсин, уорренец Рейт, на самом деле являюсь Подстрекателем Винкалисом.
Пред его мысленным взором люди поднимались со своих мест и с приветственными возгласами бросали ему букеты цветов, поднимали его на руки и несли по улицам, восклицая: «Смотрите, вот он, Винкалис. Это — Рейт!»
Когда Рейт оставил Эл Артис и свою прежнюю жизнь, он был рад оставить в прошлом и Винкалиса. Но сейчас Винкалис стоял рядом с ним. Он обрел прежнюю силу, и Рейт понимал, что на этот раз возродит Винкалиса снова, и это будет продолжаться до тех пор, пока оба не умрут, потому что он никогда не сможет произнести следующие слова: «Все, что было словами Винкалиса, — на самом деле мои слова».
Соландер пожертвовал своей жизнью ради того, чтобы спасти людей, которым сейчас нужен он, Рейт. Рейт тоже собирается принести себя в жертву. Он принесет в жертву ту часть себя, которую больше всего уважал и больше всего ценил в себе самом. Он собирался отдать эту часть себя своему творению и до конца дней своих будет делать вид, будто он не более чем посланник, передающий слова своего творения. Если когда-нибудь то, что он сделает, войдет в историю, этот поступок будет приписан персонажу, которого он создал силой своего воображения. Сам Рейт умрет в безвестности, а созданный им Винкалис останется жить на его законном месте. Но его лучший друг Соландер отдал жизнь ради спасения этих людей. Рейт мог пожертвовать сомнительной возможностью своего собственного бессмертия в литературе, так ведь?
Или не так?
Неужели он настолько эгоистичен, что скорее допустит крах того, за что сражался, нежели позволит, чтобы его творения носили имя другого человека? Да, он раньше был завистлив. Был эгоистичен. Но настолько ли эгоистичен и себялюбив?
— Это обычное творчество, — произнесла Джесс, — тебе удастся, Рейт. Тебе обязательно хватит сил. Ты ведь все время это делаешь. Я знаю, что у тебя все получится.
Она неправильно истолковало его раздумья. Но что лучше, подумал Рейт, чтобы она считала, что он сомневается в своем таланте или что он полностью уверен, но просто отрицательно относится к Винкалису?
Рейт вздохнул и снова повернулся к Джесс.
— И все-таки существует одна проблема. Я оказался здесь, эти люди оказались здесь. Но где же тогда Винкалис? Почему он не может быть в Эл Артисе?
— Может, он как раз там и находится. Но почему бы ему не иметь особый способ поддерживать связь с тобой? В конце концов, ты столько лет получаешь от него пьесы и всевозможные послания.
— Да, конечно. Мне никогда не приходилось беспокоиться о том, как мы с ним предположительно общались, когда я был в Эл Артисе.
— Сейчас ты об этом не беспокойся. Винкалис связался с тобой. Как обычно, прежним способом. Люди тебе поверят. А пока… — Джесс задумчиво нахмурилась. — А пока я узнаю, сможет ли Патр найти какое-нибудь нормальное место, где бы ты мог писать. Это должно быть такое место, которое выглядит именно так, словно оно богами предназначено для того, чтобы передавать замыслы бога и слова великого человека.
— Спасибо тебе, — ответил Рейт, надеясь, что его слова прозвучали вполне искренне. — Я сделаю все, что только в моих силах, чтобы не подвести этого великого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167