Просто висел, неподви
жно, будто лежал на невидимом стекле. Ощущение было на редкость неприятн
ое.
Осторожно-осторожно, словно я мог ненароком расколотить это невидимое с
текло, я вернулся на край обрыва. Сел. И задумался.
Ветер, мой проверенный скакун, глядел на меня словно бы с недоумением. Вет
ер. Хм…
На краю обрыва неизбежно должен чувствоваться ветер. Я ведь слышу, как он
треплет верхушки деревьев. А я ничего не чувствовал здесь, лежа на земле.

Такое впечатление, что на меня нагнали морок и пытаются испугать.
Ц Ах вы, сволочи! Ц прошипел я. Ц Жуки навозные, воронье, свиньи! Думаете,
сверну? В вашу джерхову Сунарру? К пиву и гусятине? Шиш!
Я на миг прикрыл глаза, изгнал из головы суетливые опасения и страх высот
ы, сосредоточившись на желании увидеть правду. Увидеть то, что на самом де
ле лежит передо мной, а не пропасть, в реальности которой меня хотели убед
ить.
И мир впереди стал сначала тускнеть, потом Ц двоиться, а вскоре из-под на
вязанной мне картинки, оживая, как на рисунке хорингов, стали проступать
и просека, и лес, и палка, которую я якобы швырнул в пропасть, и вторая, длинн
ая, которую швырнуть не успел, и карса, стоящая в нескольких шагах впереди
и с глубочайшим недоумением глядящая на меня, и трава, которую я примял, ко
гда ползал…
Наваждение исчезло.
Я перевел дух. И победно огляделся.
Ц Что? Ц спросил я с издевкой. Ц Не вышло?
Мне, конечно, никто не ответил. Тогда я вскочил на Ветра и двинулся в путь. Е
ще ни разу, от самой мельницы на берегу Юбена, я не чувствовал такого горяч
его и непреодолимого желания дойти до Каменного леса. Во что бы то ни стал
о. Вопреки всему.
И в тот же миг вулх, ощутив себя в полнейшей безопасности, замер и раствори
лся во мне.
До самого вечера я тянул по просеке, ни на что не отвлекаясь и внимательно
прислушиваясь к себе Ц а не подскажет ли мне вулх еще что-нибудь? Вулх мо
лчал. Зато Корняга бормотал без умолку. Я узнал массу нового из жизни леса
, но, по-моему, большая часть из этого была бессовестным враньем. Ну где это
видано, чтобы деревья посредством магии боролись с лесными пожарами? Кто
сказал, что с огнем можно поговорить? Как поверить, что река Плакса плачет
в сумерках? Как она может плакать? Направить байки Корняги в интересующе
е меня русло я отчаялся, велеть ему заткнуться не захотел, потому что тиши
на действовала на меня гнетуще, вот и слушал всякую чушь, одновременно пе
ребирая собственные мысли. Карса снова исчезла в лесу справа от просеки.
Лес, кстати, незаметно из лиственного превратился в хвойный, в сосновый б
ор, где каждое дерево, казалось, дышит смолистым растительным здоровьем,
а воздух едва не звенит от чистоты и прозрачности.
Корняга осекся на полуслове; слабо тренькнула тетива лука. Белооперенна
я стрела тонко свистнула и, коротко тюкнув, вонзилась в Корнягу. Корняга и
спуганно ойкнул.
Я соскочил с Ветра, словно на полном скаку меня сшибло нависшей над дорог
ой ветвью. Корняга трепыхался у меня на плече, я его тотчас сдернул.
Стрела была хорингская. Значит, меня всего лишь предупреждают. Даже дети
знают, что хоринги из луков бьют без промаха. В любой сказке. Я имел дело с и
стинными хорингами лишь раз, и ни одной причины усомниться в справедливо
сти этого у меня не возникло.
Влип. Смерть Иланда, Винора и третьего мне явно не простят. Мне. И карсе. Где
она, кстати?
Впрочем, кто сказал, будто этим хорингам известно, что Иланда и остальных
убили мы с Тури?
«Не дури, Моран, Ц уныло сказал я себе. Ц Хоринги знают все. И тебе этого т
очно никогда не понять и вовек не постичь. И Ц главное Ц ни в жизнь не оце
нить. Потому что они Старшие.»
Ветер стоял посреди просеки, невдалеке от бронзовых сосновых стволов, но
по нему никто не стрелял. Конечно же, я никого не видел вблизи. Только ство
лы. Те же сказки гласили, что заметить хоринга в лесу еще труднее, чем заст
авить его вогнать белооперенную стрелу не туда, куда ему хотелось. А виде
ть сквозь живую древесину я не умел. И вулх не умел. Хотя вулх мог бы учуять
хорингов. Но вулху для этого нужен был его, вулха, чувствительный нос. Чело
веческий для этого не годился.
А в следующий миг я вдруг сообразил, что вижу прячущихся за стволами сосе
н хорингов. Троих. Нет, четверых. Ага, вон и пятый.
Тьма! Я видел сквозь стволы! Сквозь живую древесину!
Я не поверил себе Ц и тотчас перестал видеть. Сразу же.
Холодный пот сам собой выступил у меня на лбу. Тьма еще раз! Что творится? Н
у-ка, с самого начала.
Я посетовал, что не вижу сквозь стволы. И захотел видеть.
И тут же увидел.
Потом решил, что этого не может быть, и видеть перестал.
Хм… Не почудилось же мне это? И я страстно пожелал снова видеть.
Стволы вдруг стали полупрозрачными, и фигуры хорингов вновь открылись в
зору Ц вполне ясно и отчетливо. Трое из пятерых уже были совершенно в дру
гих местах, ближе ко мне. Вот и четвертый перетек поближе.
А вон и карса. Крадется. Хочет напасть на крайнего. Нет, малышка, нет!
С проклятием я вскочил, в каждой руке сжимая по метательному ножу. Но было
поздно. Карса прыгнула и сбила с хоринга с ног. В нее тотчас же вонзились ч
етыре стрелы. И еще четыре. И еще. И еще.
Первого хоринга я заколол с разгона. Не ожидал он, похоже, что я знаю, где он
прячется. Во второго метнул нож. Кажется, попал. Но теперь сразу две стрелы
вонзились уже в меня. И еще две. И еще.
Впрочем, нет, не вонзились. Моя волшебная одежда устояла против стрел. Про
тив хваленых хорингских наконечников. Правда, от синяков это меня все ра
вно явно не спасло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187