— Ты знаком с моей ученицей? — Фаллон кивком указал на Сину, стоящую рядом с ним, такую высокую и царственную в небесно-голубом балахоне. Ее темные волосы были заплетены в тяжелую косу и обвиты серебряными нитями.
— Миледи, — растерялся Ньял.
— Ньял, — отозвалась Сина и кивнула. Растерянность юноши удивила ее. — Ньял? Ты не помнишь меня?
— Нет… прошу прощения…
— Ньял! Это я! Сина!
— Сина?
— Неужели так много времени прошло, что ты забыл меня?
— Простите, госпожа, но вы так изменились.
— И ты тоже, но я-то ведь узнала тебя.
— Простите…
Брэндон решил вмешаться.
— Не обижайтесь на моего брата, госпожа, — спокойно сказал он. — Он немного не в себе.
Брэндон сжал локоть Ньяла и отвел юношу через зал к очагу, где стоял Телерхайд.
— Не беспокойся о посвящении, брат, — прошептал он. — Отец прав: оно только вызовет сплетни и беспокойство среди наших городских союзников. А сестра у Неда хорошенькая, верно?
— Кто-кто? — спросил Ньял.
— Ну, отец, забирай его. Боюсь, от крепкого сидра он опьянел, как эльф.
— Вовсе не как эльф! — запротестовал Ньял. — Я трезв, как сама Дракониха!
Телерхайд взглядом заставил Ньяла замолчать.
В центре зала Финн Дарга — вождь племени пикси — развлекал гостей. Коротыш, крепкий, как все пикси, он был одет в невзрачную узкую коричневую тунику и ботинки, на голове — шляпа из коричневого фетра. Один из его друзей-пикси наигрывал песенку на шалклеоне — струнном инструменте из кости и палисандра. Финн снял шляпу. Раздались громкие крики и свист.
— Пойте! — крикнул снефид гномов, а Ур Логга — великанский король — зааплодировал.
Если ты хочешь, чтоб в сердце твоем
Страсти пылали бесовским огнем,
Чтобы из глаз твоих, полных тоской,
Слезы лились быстротечной рекой.
Если ты хочешь сгубить свою жизнь,
Сделай свой выбор — на ведьме женись.
Пикси пел богатым, сильным тенором, и пел со вкусом, делая паузы, чтобы повращать глазами и заставить свою публику смеяться.
Молния вспыхнет, раскатится гром,
Небо зажжется недобрым огнем,
Дрогнет земля на вершинах и склонах,
В стаю собьются испуганно птицы,
Если на девушке из Одаренных
Сын Чародея посмеет жениться.
Стуча кружками по столам, гости подхватили последний куплет:
Сила приложится к силе тогда,
Паводком в реках набухнет вода,
Магия Власти руку подаст,
Семени втуне погибнуть не даст.
Что б ни случилось, оно прорастет,
Китрой предсказанное произойдет.
Когда восторженные крики и рукоплескания умолкли, Телерхайд кивнул на воздвигнутый возле очага помост, и Ньял, взойдя на него, встал лицом к гостям.
— Начинаем Наименование Меча! — объявил Телерхайд.
По его сигналу Руф Наб, прятавшийся за кухонной дверью, застучал в барабан. Гости притихли.
— Кто идет? — произнес Телерхайд на официальном человеческом диалекте слова, которые все люди-мужчины повторяли с тех пор, как впервые пришли в Морбихан больше тысячи лет назад.
— Я Ньял из Кровелла, — нараспев проговорил Ньял. — Я хочу служить Драконихе.
Телерхайд повернулся к гостям:
— Новый воин стоит перед нами. Кто из вас поручится за него?
— Милостью мудрости Драконихи, я поручусь, — объявил Ландес.
Он поднял руку в театральном жесте и проговорил монотонно:
— Ньял из Кровелла, я взываю к тебе! Оставь же наивность и глупость.
— Я готов, — ответил Ньял.
— В соответствии с законами и обычаями людей Морбихана имеешь ли ты знак своей возмужалости?
Ньял вытащил из ножен Огненный Удар. Клинок сверкнул в свете факелов, рукоять согрела ладонь Ньяла. Он взмахнул мечом, и лезвие рассекло воздух.
— Я держу в руке знак моего обновления, — отчетливо произнес Ньял, — выкованный мастером-кузнецом специально для меня.
— А меч-то незатейливый! — прошептал какой-то крестьянин.
Ньял окаменел. Краска медленно залила его шею и лицо. Он откашлялся и продолжил, повинуясь человеческому пристрастию к ритуалам:
— Гном Бродерик посвятил этот меч… — Его голос дрогнул. — Он посвятил этот меч силе и процветанию Кровелла, плодородию полей, стад и людей, которые ухаживают за ними.
В древности церемония Наименования Меча длилась неделю. Меч вонзали в землю, им приносили в жертву коров и овец, и, наконец, новый воин надевал его на шумную многолюдную брачную церемонию. Но люди отличались бережливостью, и добрая мудрость Древней Веры несколько урезала церемонию. Теперь домашний скот не погибал, и остались от былых деньков только пир и преподнесение подарков.
Ньял поднял меч над головой:
— Бродерик выковал этот меч и назвал его Огненным Ударом.
— Пусть Огненный Удар очертит твою судьбу, Ньял! — воскликнул Ландес. — И когда бы ни говорили о твоих делах, пусть Ньял и Огненный Удар принесут почет Воинам Драконихи и людям Морбихана.
— Спасибо, благородный опекун, — нараспев произнес Ньял. — Всеми силами я буду отстаивать честь Драконихи. — И юноша красивым тенором запел Песнь Драконихи. По всему залу низкие и звучные голоса лордов подхватили песню. Допев до конца, Ньял поднял Огненный Удар еще на минуту, затем убрал меч в ножны.
— Поздравляю тебя! — сказал Ландес сердечно. Гости вежливо поаплодировали.
Ньял чувствовал себя странно опустошенным. Огненный Удар, его меч, что у горна дрожал, как живой, в его руке, в большом зале Кровелла казался холодным и тяжелым.
Голос Телерхайда усилился до гремящего рева. Этот голос так часто сплачивал его верных последователей.
— Мой мальчик, — объявил он, — в ознаменование твоего возмужания вручаю тебе знак сенешаля. — Быстрым движением Телерхайд склонился к сыну и повесил маленькую золотую печать на шею Ньяла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124