Иногда я чувствую себя столетним.— Твоим проводником был Даврон Сторре?Скоу покачал головой:— Нет. Он тогда еще не был проводником. Впрочем, я повстречал Даврона вскоре после того, как стал меченым.— Не был еще проводником? Мне представлялось, что он занимается этим делом больше пяти лет! — Даврон Сторре казался Керис таким умелым… Иногда он напоминал ей Пирса — легкостью движений, никогда не сопровождаемой расслабленностью; казалось, он видит, слышит и чувствует вещи, другим недоступные. Это постоянное напряжение…— Ему всего двадцать девять.Керис села на пятки и вытаращила на Скоу глаза. Она-то думала, что Даврону ближе к сорока.— Всего двадцать девять? — Что могло оставить на его лице следы десятилетий боли и печального опыта? Какая ужасная катастрофа превратила молодого человека в кого-то с глазами, как черный обсидиан?Скоу ничего не объяснил, и Керис поняла, что ждать объяснений бессмысленно. О таком мог рассказать Даврон, и никто больше.— Здесь, в Неустойчивости, жить нелегко, — только и сказал Скоу.— Ты совсем не похож теперь на боязливого крестьянского парнишку, — сказала Керис и покраснела. — Ох, клянусь Хаосом, я совсем не это хотела сказать!В сумеречном свете девушка заметила, как дрогнули его губы.— Я знаю, что ты не хотела поиздеваться над моей теперешней… э-э… впечатляющей физиономией. Керис, когда человек лишается всего, что только у него было, чего ему бояться? Что же касается… Как бы это назвать? Уверенности в себе? Нельзя постоянно находиться в компании таких людей, как Даврон и Мелдор, и не пообтесаться немного. За эти пять лет я изменился больше, чем некоторые люди меняются за всю жизнь. — Скоу отнял руку от своей захваченной желчевиком ноги и коснулся Керис, словно пытаясь найти в ней опору. Девушка подавила импульс отдернуть руку от его обжигающих пальцев.— Ты ведь леувидица, правда? — спросил он, убирая наконец руку.— Не знаю. Может быть… но как это определить?— Ты чувствуешь скверну этого места так, как это не дано мне. Я могу видеть, что нас окружает, а ты… У тебя по коже мурашки бегут просто потому, что все здесь полно калечащей человека леу. Такие места называют трясинами: здесь распад мира происходит быстрее всего. В трясинах живут самые зловредные из Диких и самые древние Приспешники. Здесь все отравлено дыханием Разрушителя — и ты чувствуешь это нутром. А еще тебя обжигает мое прикосновение — из-за той скверны леу, что превратила меня в меченого.Керис кивнула.— Такова трагедия отверженных, — продолжал Скоу. — Мы с Давроном вместе пять лет. Благодаря ему я не сошел с ума, да и жизнь он мне спасал не раз. Впрочем, думаю, что и я ему помогал. Мы любим друг друга так крепко, как только могут любить верные друзья, — и все же он не может выносить моего прикосновения больше секунды или двух. Ему приходится стискивать зубы, даже когда он просто кладет руку мне на плечо. Мы с ним как братья, но ему приходится садиться по другую сторону костра. Для меня нет человека ближе, но я не могу его обнять. Пожалей меченых, Керис. Те, кто не является леувидцем, с отвращением отворачиваются от нас, потому что не могут понять. Леувидцы могут почувствовать наше несчастье, потому что способны видеть нашу человеческую природу под мерзкой оболочкой, — но вынуждены отстраняться, потому что из-за своей чувствительности не в силах вынести присутствия Хаоса, сил разрушения, сделавших нас неприкасаемыми. Мы с Давроном путешествуем вместе, но трудимся порознь.Керис поняла теперь, почему эти двое приветствовали друг друга таким странным жестом. Мимолетное прикосновение к внешней стороне ладони — большего Даврон вынести не мог.— А не слышал ли ты… не слышал ли о месте, которое называют «Звезда Надежды»? — спросила Керис. Скоу фыркнул.— Где волшебники с помощью магии исцеляют отверженных? Не верь этим сказкам, Керис. Для меня нет лекарства. Если бы когда-нибудь удалось победить Разрушителя и в Неустойчивости воцарился Порядок, мы, меченые, погибли бы. Порядок убил бы нас в течение месяца или двух. Мы стали противны природе, и пути назад нет. Мне придется жить и умереть в этом теле. Я мужчина со всеми мужскими желаниями и чувствами, но выгляжу как чудовище и должен мужественно сносить отвращение в глазах других людей. В глазах женщин. Нам не остается никого, кроме таких же меченых. — Скоу посмотрел Керис в глаза, и она поняла: он говорит ей о том, что заметил впечатление, которое произвел на нее при первой встрече. Отвращение, жалость, сочувствие, любопытство — он заметил все это и испытал горечь, хоть и понимал ее чувства. Потом он снова улыбнулся девушке, словно хотел сказать, что знает: теперь она видит его в другом свете.— Но ведь меченые живут на станциях, — медленно проговорила Керис, думая о своем. — И на неизменных точках — вроде той, где мы остановились. А ведь в таких местах проявляется стабильность. Должно быть, она отличается от упорядоченной стабильности в Постоянствах, но все же… Если бы нам удалось узнать, как возникают подобные места… Если бы удалось скопировать те воздействия, что создают их…— Если когда-нибудь узнаешь, скажи мне, — хмыкнул Скоу.— Когда-то же такое произошло, — заметила Керис, но боль отгородила Скоу от нее.Девушка испытала большое облегчение, услышав стук копыт.Даврона и Квирка сопровождали Мелдор, Портрон и Берейн; они захватили с собой фонари. Без них уже нельзя было обойтись: под деревьями стало совсем темно. Квирк бросил на Керис выразительный взгляд.— Эта твоя проклятая лошадь меня укусила! — прошипел он, спешиваясь и потирая мягкую часть спины.Даврон спрыгнул с лошади и быстро подошел к Керис и Скоу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165