Лицо парня оставалось вполне человеческим, за исключением глаз: они теперь выступали вперед на подвижных стебельках, окруженных складками кожи, как у хамелеона, так что могли поворачиваться в стороны, вверх и вниз, даже когда голова оставалась совершенно неподвижной. Черная щель — зрачок — ярко выделялся на желтой радужке.Квирк долго смотрел на свое отражение, потом вернул зеркало Керис.— Пожалуй, я догадывался, — сказал он наконец. — Ощущение, когда я моргаю, теперь другое. И вижу я все по-другому. Я понял, что что-то не так. Я теперь вроде ящерицы, правда? Вроде… хамелеона, который меняет окраску в зависимости от окружения. И даже более того: я рептилия, которая меняет цвет всего, что касается ее кожи.Керис охватила ярость.— Ты человек, Квирк! Человек и мужчина, а не какой-то проклятый хамелеон! Парень вздохнул.— Замаскированный человек, которому предстоит провести остаток жизни в местах, которые способны напугать и храбреца. Керис, я же теперь никогда не смогу вернуться в Постоянство! С этого момента я один из отверженных. Что мне теперь делать?— Жить дальше, — раздался от входа в палатку голос Даврона. Он вошел внутрь и уселся рядом с Квирком, окинув того одним быстрым взглядом. — Ты привыкнешь. Самое худшее уже позади, Квинлинг. — Керис сочла Даврона бесчувственным и сердито посмотрела на него, но тот не проявил ни малейшего раскаяния. — Как ты себя чувствуешь?— Настолько хорошо, насколько это возможно… — неуверенно протянул Квирк, подумав; Керис уловила его прежнюю насмешку над собой. — Знаешь, кажется, превращение излечило меня от насморка. Тут открываются определенные возможности, не правда ли?Безотказное лекарство Квирка Квинлинга: ползолотого за излечение от насморка навсегда… — Когда никто не засмеялся, настроение Квирка переменилось. — Такое со мной сделал Разрушитель, верно? Это не было просто случайным воздействием леу — он все хорошо продумал. У этого подонка жестокое чувство юмора. Даврон удивленно взглянул на Квирка:— Что ты имеешь в виду?— Я видел его, когда катался по земле, чувствуя себя так, словно выворачиваюсь наизнанку… Хаос, до чего же было больно! Я видел его и понял, кто это. Он смеялся. Он смеялся, потому что я был ничем, а он сделал меня еще более незаметным. Теперь я не имею даже собственной внешности, мне предстоит всегда… быть расплывчатым. Неощутимой тенью… — Квирк помолчал, потом выругался: — Да будет он проклят! Я больше, чем он думает! Ты права, Керис: я человек, а не проклятая разноцветная игуана, и я собираюсь бороться с этим подонком и его прислужниками, даже если придется расплатиться жизнью. — Квирк криво улыбнулся, застенчиво подсмеиваясь над своей горячностью. — Как оно, конечно, и случится — Разрушитель прикончит меня, имею я в виду.«Он прав», — подумала Керис. Карасма намеренно совершил такую жестокость. Эта дьявольская перемена была предназначена для того, чтобы высмеять человека. Девушка с трудом удержалась от того, чтобы бросить на Даврона взгляд, полный ненависти. Как может он даже думать о том, чтобы служить твари, наслаждающейся подобными пытками?
На другом берегу потока леу наставник Портрон лежал в своей палатке и пытался не вспоминать то, что видел. Чудовище, вырвавшееся из клубов леу, беспорядочное движение фигур, опутанных туманными лентами цвета… Скоу, хватающий его за руку и оттаскивающий в безопасное место… Слова Мелдора о том, что в потоке — Разрушитель… «Мы ничего не можем сделать, — сказал тогда отверженный. — Там, где появляется сам Карасма, мы бессильны. — Потом более мягко он добавил: — Даврон сделает для нее все, что сможет».Однако наставник не доверял Даврону. Как можно доверять человеку, причастному к скверне леу?И то последнее видение: Керис — обнаженная, обвитая вихрем цвета… Это зрелище поразило его, как удар в живот. Да помилует и защитит ее Создатель!Портрон снова вспомнил Мейли. Керис так на нее похожа — на Мейли, когда ее знал Портрон. Такое же странное смешение невинности и мудрости, проницательности и доверчивости. Мальчишеская фигура, полная удивительной силы… Незаметное лицо, волосы неопределенного цвета — в Керис не было ничего, привлекающего внимание, но все же почему-то ее невозможно было забыть, как невозможно Портрону оказалось забыть Мейли, как он ни старался. А он и в самом деле старался вот уже двадцать лет; иногда ему это удавалось, но стоило какой-то мелочи привлечь его внимание — такой же, как у Мейли, поворот головы встречной женщины, или манера закусывать губу, или такая же задиристая интонация, — и воспоминания возвращались. А теперь перед ним была Керис, все время возвращавшая его мысли к той, с кем он пробыл так недолго и так давно.Девять месяцев двадцать лет назад… Это все, что им было отпущено.И сейчас Портрон снова ехал, чтобы встретить женщину и дать жизнь ребенку, как это было двадцать лет назад. Он вовсе не надеялся, что к нему вернется его драгоценное прошлое: его отнял у него Закон. Кем бы ни была та, к кому он ехал, это не будет Мейли. И ребенок тоже не будет дочерью Мейли.Девять месяцев и младенец, которого они никогда не видели: вот и все счастье целой жизни. Этого было так мало… да и не могло оказаться достаточно.«Ах, Керис, пожалуйста, уцелей! Только уцелей! Да дарует тебе Создатель мужество, чтобы выстоять!»
Чтобы пересечь на следующее утро поток леу, Керис понадобилась вся ее храбрость. Во рту у нее пересохло, к горлу подступила тошнота. Она отказалась от предложения Даврона сначала перевезти Квирка, а потом вернуться за ней.— Мы можем отправиться все вместе. Если что-нибудь случится, я могу сама о себе позаботиться, а ты присмотришь за Квирком, — сказала она проводнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165