Тротуары, мостовые и бетонные стены зданий казались покрытыми черным льдом. Накопившаяся грязь образовывала скользкое месиво под ногами. Свет фар проезжающих автомобилей превращал все попадавшее в их лучи в бесцветные тени.
Трэвен спешил, пробираясь среди пешеходов. Здесь всем когда-либо приходилось бежать. Идущие по улице понимали, что для этого могут быть самые разные причины: или ты должен кому-то деньги, или что-то украл, или увидел нечто, чего не следовало замечать. Того, кто не смог вовремя спастись бегством, ждала смерть.
Он сжимал в кармане твердую рубчатую рукоятку СИГ/Зауэра. На улице оружие служило залогом выживания. Трэвен задействовал микрокристалл связи, вживленный в мозг, и переключился на сеть ближнего действия, которой они пользовались для этой операции.
– Ковальски? – позвал он, едва шевеля губами, так что его слышал только тот, к кому он обращался.
– Слушаю. – Слабый голос словно прозвучал у него в мозгу.
– Он исчез. – Трэвен сделал шаг в сторону, уступая дорогу трем женщинам, одетым в черную кожу и кружева, демонстрирующим груди и бедра, увеличенные с помощью хирургических операций. Он даже не посмотрел на их лица – и так ясно, что они староваты для своей профессии. Всем троим за двадцать пять, и они привлекали клиентов скорее опытом, чем притворной невинностью. Более молодые девушки принимали мужчин в фешенебельных квартирах и частных особняках, им не приходилось прибегать к противокислотному макияжу и подвергаться постоянной опасности.
– Я вижу его.
Трэвен узнал голос. Он принадлежал Чеймберсу, самому молодому участнику операции.
– Где он? – Трэвен остановился под полосатым навесом ломбарда, пытаясь сориентироваться. Три бронзовых шара над дверью отбрасывали тень на витрину, закрытую массивной решеткой. За стеклом виднелись музыкальные инструменты, искусственные конечности, детали компьютеров. Пожелтевшая, в пятнах, табличка «Покупаем, продаем, меняем», прикрепленная клейкой лентой в верхнем углу витрины, чуть шевелилась от сквозняка.
– В переулке за баром «Биг Боппер». – В голосе Чеймберса чувствовалось беспокойство.
Трэвен истолковал это как проявление волнения, а не страха или чрезмерной осторожности, и его охватила неуверенность. Если бы под рукой были более опытные агенты, Чеймберс не оказался бы включенным в состав группы. Парню следовало еще многому научиться. Однако проблема заключалась в том, что Чеймберс достиг такого момента в своей карьере, что ему следовало начать приобретать практический опыт или предстояло пасть жертвой преступников.
– Осторожнее, Джонни. Поддерживай с ним визуальный контакт и не приближайся без крайней необходимости.
– Ясно.
Канал связи в голове Трэвена стих подобно тому, как стихают волны от брошенного в пруд камня. Он посмотрел на переулок, о котором сказал Чеймберс. Теперь прохожие начали обращать на него внимание, пытаясь понять, кто этот высокий худощавый мужчина с длинными темными волосами и шрамом от ножевого ранения на щеке.
Трэвен стремительно перебежал по скользкой мостовой на другую сторону улицы, сжимая в руке, опущенной в карман, рукоятку крупнокалиберного пистолета. В висках отдавалась знакомая барабанная дробь, и он инстинктивно понимал, что время сомнений и поисков прошло. Пора действовать.
Едва он ступил на тротуар, пронесшийся мимо крикливо окрашенный японский спортивный автомобиль обдал его фонтаном воды. Прохожие поспешно расступились, и Трэвен оказался лицом к лицу с зомби, потерявшим всякий контакт с реальным миром и жившим в другом, созданном внутри его собственного мозга.
Не успев остановиться, Трэвен схватил зомби за одежду, и оба рухнули на тротуар. Худой – кожа да кости, – он двигался мучительно медленно; казалось, суставы у него скрипят. Он даже не пытался скрыть вживленные в виски троды с проводами, идущими к укрепленному на поясе самодельному терминалу киберпространства, который и позволял зомби жить в собственном сумеречном мире. От него пахло, словно он уже умер, а кожа казалась мертвенно-бледной и почти прозрачной.
Трэвен выругался и встал. Тут же его осветил прожектор зависшего над улицей вертолета, окрашенного в синий и красный цвета.
Все еще стоя рядом со слабо дергающимся телом зомби, Трэвен снова задействовал микрокристалл связи.
– Ковальски?
– Слушаю.
– Надо мной вертолет полицейского патруля.
– Вижу.
– Стоять и не двигаться! – Усиленный мегафоном голос пилота эхом отразился от стен зданий и заглушил шум несущего винта. Вертолет начал снижаться, совершая посадку на середине мостовой. – Если попытаетесь бежать, откроем огонь на поражение.
– Ковальски, передай этому недоноску, чтобы немедленно убирался отсюда, иначе с завтрашнего дня будет патрулировать улицы пешком.
Вихрь от винта гнал мусор с тротуара и заставлял зевак плотнее закутываться в плащи и куртки – декабрьский холод казался еще более пронизывающим от мощного потока воздуха.
– Парень слишком усердно занялся таким простым происшествием, как уличная драка, не так ли? – сухо осведомился Ковальски.
– Если ты сейчас же не уберешь его отсюда, завтра в пешем патруле у него появится напарник!
– Понял. – Голос Ковальски стих.
Трэвен подождал, не двигаясь, пока вертолет не скрылся вдали, затем вбежал в переулок. Состояние мостовой было здесь еще хуже. Асфальт потрескался, а дорожный ремонт не проводился – городские власти ограничивались главными улицами.
Он споткнулся и едва не упал. Рукоятка СИГ/Зауэра ударилась о кирпичную стену, скользнула по ней, Трэвен оперся рукой и сумел выпрямиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123