Собеседник ухмыльнулся, пожелал ему удачи и поспешно отошел.
– В следующий раз, – раздался новый голос, на этот раз слева, – назовитесь лучше купцом. Придумайте что-нибудь очень скучное, вроде торговли сушеной рыбой. Никому не захочется долго общаться о работе с торговцем сушеной рыбой.
Геннадий обернулся, смущенно улыбаясь.
– Вы… э… слышали?..
Ветриз кивнула.
– Лучше было бы сказать ему, что вы – волшеб… то есть член Ордена. На Острове они пользуются большим почтением, вы же знаете. А там в самом деле есть отделение?
– Да. Крохотное представительство, блюдущее наши финансовые интересы, вот и все. Там совсем нет преподавательской практики, только немного экспериментальной. Но все же это работа. Лучше, чем у большинства безденежных беженцев.
– Не думаю, чтобы кого-нибудь из наших беженцев можно было назвать безденежным, – хмыкнула Ветриз. – Иначе их бы не было на этом корабле. Я думаю, здесь найдется несколько настоящих банкиров, торговцев и так далее – то есть людей, чья деловая жизнь не заключена в городских стенах. Вот почему им было так легко решиться на отплытие – девушка оперлась локтями на борт и положила подбородок в чашу ладоней. – Поймите меня правильно – нам не составило труда продать все места на корабле, но и огромных очередей тоже не стояло. Большинство горожан не собираются уезжать, особенно сейчас, после того, как штурм был отражен.
Геннадий передернул плечами.
– Надеюсь, что они окажутся правы. Если так, я пересижу опасные времена и потихоньку двинусь домой, пробивать себе путь обратно в правление Ордена. Конечно, шанс стать Патриархом я упустил, но если честно, не жалею. Не такая уж сладкая жизнь у Патриарха, как представляется многим.
Ветриз приподняла бровь.
– Однако он остался.
– Алексию далекие странствия не позволяет здоровье, – ответил Геннадий. – Он, конечно, это скрывает, но организм у него уже не тот, что прежде.
Он с минуту помолчал, раздумывая, увидит ли когда-нибудь еще своего друга. У них не было времени попрощаться, пришлось ограничиться короткой запиской на дощечке, которую Геннадий торопливо сунул в руки гонцу. Но это было совсем не то же самое, что лично сказать «до свидания». Геннадий жалел, что не успел этого сделать. Любое подобие искренней дружбы на высших ступенях иерархии было большой редкостью, нежданным даром судьбы. Обретя подобный дар, Геннадий не был готов так быстро его потерять.
Но желание скрыться, убежать, спастись было непреодолимо. Благодаря изобретательности Алексия, проявившейся в последнюю минуту, у Геннадия появилась возможность отбыть с почетом, получить работу по прибытии – и упускать такой шанс было бы непростительной глупостью.
Город уже почти совсем скрылся в море; только слепящая белизна верхней стены все еще сверкала на солнце.
Это напомнило Геннадию старую легенду о Сгинувшем Граде Мизо – островном королевстве небывалой красоты и могущества, которое разгневало богов и было покрыто волнами миллион лет назад, когда боги все еще существовали и подобным вещам позволялось происходить. В те времена география полностью подчинялась требованиям поэтического вымысла – по крайней мере так считало население города.
Что же, вполне возможно, они были правы.
Почувствовав необходимость некоего прощального жеста, Геннадий поднял руку, повернув ее ладонью к далекой вспышке белизны, и так стоял, пока сияние Перимадеи не угасло. Потом уронил руку.
– Вы прощались?
– Скорее позволил себе побыть мелодраматичным, – отвечал он. – Я так долго был преподавателем, что имею слабость к красивым жестам – даже когда они совсем не уместны. Знаете, я удаляюсь от города в первый раз за всю свою жизнь. А мне пятьдесят четыре года! Думал, буду чувствовать себя потерянным – однако ничего подобного.
– Рада это слышать, – кивнула Ветриз. – На ностальгию у вас еще будет достаточно времени.
Она оставила его размышлять в одиночестве и пошла на другую сторону палубы – проведать свою новую подругу. Ветриз обладала большим запасом сочувствия, но никогда не знала, что делать со слезами. Потому и на этот раз при виде слез Эйтли отошла от нее, не желая смущать и давая ей время успокоиться.
– Извини, что не сдержалась, – обратилась к ней Эйтли. – Я не хотела тебя смущать… Просто…
Она не закончила фразы, все еще неотрывно глядя на горизонт.
– Ты правда подумала, что он пришел? В Последнюю минуту?
Эйтли покачала головой.
– Нет, дело не в том… Но так оставлять город, не зная, будет ли он стоять, когда я вернусь…
Ветриз промолчала. Она не была уверена, что правильно понимает Эйтли, но не имела шансов это узнать. Ветриз всегда обладала чрезмерной восприимчивостью к трогательным историям и знала за собой эту черту – склонность видеть везде романтику, порожденную всего лишь собственным воображением. С другой стороны, сейчас ситуация располагала к однозначному пониманию происходящего.
Но все это в общем-то было не ее дело.
– Я думаю, город будет стоять, – сказала она, – ты только дождись. А наше дело – не теряться и добиваться больших успехов в делах. Нельзя позволить какой то дурацкой войне путать наши деловые планы.
Эйтли улыбнулась;
– По меньшей мере один твой брат думает так же.
– Вот именно.
Произнося эти слова, Ветриз знала, что сейчас грешит против собственной интуиции. Неизвестным образом она понимала, что город падет – рано или поздно. Не то чтобы она долго над этим раздумывала, проверяя интуитивное соображение; воистину мысль об этом только вызывала у нее головную боль. Девушка просто знала, и все.
Так же, когда она встречалась со своей двоюродной бабушкой Аламандой, Ветриз знала, что это их последняя встреча, отличный шанс для прощания навеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163