Лишь от последних трёх ударов Ламисса негромко застонала.
— Десять!
Внутри всё сжалось в ожидании нового удара. Но обычного свистящего звука не прозвучало. А через минуту подтянутые кверху ноги наказуемых бессильно упали на землю и верёвки вокруг щиколоток были перерезаны и сняты.
Карлик ещё что-то вещал собравшимся, но слова его гудели далёким невнятным бормотанием. Всё ощущения внешнего мира померкли и доходили приглушённо и отстранённо, сквозь завесу парализующей боли.
— Не будь они для нас подходящим товаром, били бы не гибким хлыстом, а бамбуковой палкой, а после бамбуковой палки ходить особенно не в радость. Всем понятно? — донеслись до затуманенного болью сознания последние слова карлика. Затем чьи-то сильные руки подхватили лежащих и поволокли в сторону.
Они долго сидели молча, опершись спинами о колесо повозки, не замечая ничего вокруг, пока, наконец, унялась дрожь в ослабевших руках, и приступы боли помалу перестали сжимать внутренности. Один из солдат, подойдя, швырнул им две длинные рубашки из грубого небеленого холста. Боясь лишний раз пошевелить ногами, женщины, не вставая, стали осторожно натягивать новую одежду. Справившись с задачей, Гембра даже нашла в себе силы улыбнуться.
— Ничего, — вяло подмигнула она подруге. — Выкрутимся ещё! А ты молодец. Здорово держалась. Я думала — раскиснешь.
У Ламиссы не было сил отвечать. Она лишь мучительно, через силу улыбнулась в ответ.
— Эй, вы как? — Тифард тревожно озираясь, склонился над наказанными.
— Лучше не бывает! Сыграли в догонялки… криво усмехнулась Гембра.
— Я вам поесть принёс. Вот каша тут… и лепёшки.
Ламисса с тихим стоном отвернулась. Есть не хотелось и не моглось.
— Ну, потом съедите. Совсем без еды-то нельзя. Наши-то вон, ужинают все, А эта мразь даже к общему костру подходить боится. Всё к хозяевам жмётся, гнида!
— Это ты про кого? — безразличным голосом спросила Гембра.
— Да про шорника этого. Это ведь он про вас вякнул. Тут они за вами и рванули. Они здесь все тропинки знают. А так и не заметили бы сразу, это точно. Может, и ушли бы вы. Ну, пошёл я, пасут теперь знаете как… Потерпите, утром легче будет.
— Хороший парень, — сказала Гембра вслед уходящему Тифарду.
— Заснуть бы, — мечтательно проговорила Ламисса.
— Да, самое время. — Гембра осторожно подогнула ноги и стала внимательно рассматривать свои пятки, осторожно ощупывая кожу и слегка надавливая то в одном, то в другом месте, будто что-то проверяя.
* * *
Тщедушное тело шорника лежало, нелепо распластавшись на траве. На посиневшем лице застыло выражение животного испуга. Маленькие глазки, тусклые и остекленевшие, бессмысленно смотрели в утреннее небо.
— Что это значит?! — рычал Атималинк, потрясая хлыстом и в гневе мечась перед выстроенными пленниками. — Только один порядочный человек нашёлся… с пониманием.
— А ты не говорил, что предателей убивать нельзя! — насмешливо крикнул какой-то мужчина из заднего ряда.
— Итак, кто это сделал? Я ведь всё равно узнаю!
— Тогда зачем спрашиваешь? — парировал голос кого-то из недавно прибывших.
— Ну что ж, для начала отменим завтрак! Потом перейдём к мерам покруче! Спрашиваю ещё раз! Кто его убил?
— Ну, я убил! — выступил вперёд Тифард, — ну и что ты со мной сделаешь? Дай людям поесть, урод!
— Я, Атималинк из рода Литунгов… — начал было карлик.
— А в роду Литунгов все такие красавцы? — перебил его Тифард, складывая руки на груди.
Карлик в бешенстве махнул хлыстом, и четверо дюжих варваров потащили парня в сторону к повозкам. Бросив злобный взгляд на пленников, начальник заковылял прочь, переговариваясь о чем-то с Серебряным Блюдом.
Гембра и Ламисса стояли с краю шеренги, приподнявшись на мыски, боясь наступать на пятки и поддерживая друг друга.
— На каменоломню… — донеслись до них обрывки разговора хозяев.
Женщины переглянулись и вздохнули.
В первый день им было разрешено присесть на край открытой повозки.
А на следующий день они уже шли рядом с другими, спотыкаясь, хромая и подпрыгивая всякий раз, когда их босые ноги наступали на сучки, камешки и выбоины дороги.
— Сегодня к вечеру будем у перешейка, а через день войдём в славный город Гуссалим, где и завершится наше путешествие! — громогласно объявил Серебряное Блюдо, таким помпезным и приподнятым тоном, будто сообщал будущим рабам нечто очень радостное и утешительное.
— Будь проклят этот Гуссалим! — проговорила Гембра, смачно сплюнув на пыльную дорогу.
Глава 34
— Что-то ты не торопишься со своим вторым смертельным ходом, Тунгри. Уж не взялся ли ты тайком помогать моему другу? — стрекотал Валпракс, рассекая прохладный, пронизанный солнцем воздух над ребристыми серо-лиловыми нагромождениями скал.
— Вот ещё! — раскатистым гулом отозвался Тунгри. — Я своё дело знаю. Мне просто не хочется, чтобы это было так грубо, как в прошлый раз. Приятель-то твой и в самом деле оказался не прост.
— Ещё бы! Уж я то знаю, кого выбирать!
— И ещё этот мальчишка…
— Да, не забудь! Тот, кто стал на СОБСТВЕННЫЙ путь, больше не подчиняется воле случайностей.
— Да, теперь он достоин особого внимания. И я ему это внимание уделю.
— Но мы ведь не договаривались, что будем играть с ним.
— А я и не буду играть С НИМ. Я пока сыграю ЧЕРЕЗ НЕГО. Вот заодно и посмотрим, как он стоит на своём пути.
Зелёные барашки сосновых крон, тронутые золотистым теплом вечернего солнца, провалились вниз — демоны взмыли в ослепительную вышину.
— Я, кажется, опять слишком много тебе разболтал, — раздражённо прогудел Тунгри.
— Не беда! Я ведь всё равно пока ни во что не вмешиваюсь, — с ехидной кротостью ответил Валпракс, резко беря вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116