— Не беда. Мы уже отдохнули. — Сфагам тоже поднялся на ноги. Сочетание плавности и быстроты в его движениях не ускользнуло от собеседника. Его взгляд из печально-рассеянного стал внимательным.
Олкрин с интересом разглядывал группу из человек двадцати, сошедших с дороги и располагавшихся на привал на соседней полянке неподалёку от них. Три лошади и четыре осла отправились щипать траву. Большинство путников двигалось пешком. Все они — и мужчины, и женщины — были одеты в почти одинаковые тусклой расцветки плащи из грубой ткани с капюшонами. Развязывая узлы и раскладывая на расстеленных на траве полотнищах свою нехитрую снедь, они переговаривались тихими смиренными голосами.
— Не хотите ли к нам присоединиться? — спросил молодой человек.
— Что ты имеешь в виду? — цепкий взгляд глубоких серых глаз Сфагама, в сочетании с его бесстрастно-мягким голосом, привёл спрашивающего в лёгкое смущение.
— Я хотел предложить вам разделить нашу трапезу. Она не богата, но ведь и вы, сдаётся мне, не те, кто ищет утешения в чревоугодии.
— Да, в еде не следует искать утешения. Ею надо просто наслаждаться, — тихонько хмыкнул Сфагам.
— Тогда скажи своё имя, — обратился Олкрин к новому знакомому. — Мы ведь должны знать, с кем…
— Да-да, — торопливо заговорил тот, — простите, я должен был с этого начать. Родители дали мне имя Анвигар, но когда я стал на путь истинной веры, сам Пророк дал мне новое имя — Станвирм.
— Станвирм — это значит «идущий прямо», — проговорил Олкрин, — неплохо!
— Теперь смысл моей жизни — оправдать имя, данное Пророком. А ваши имена нам известны. В Амтасе их теперь каждый знает.
Собеседники расселись кружком на земле. Перед ними на куске холста в окружении больших фляг с водой лежали круглые хлебы, вяленая рыба, куски сыра, и овощи.
— А зачем ты стал спорить с правителем? Разве ты не видел, что это бесполезно? — спросил Олкрин, выкладывая на импровизированный стол печёные пирожки из своей сумки. — Тебе ведь могло и влететь.
— Борьба со злом никогда не бывает бесполезной. Люди всё видели и всё слышали. И сомнение в правоте власти с её грубой силой рано или поздно перерастёт в силу, которая остановит кровавые расправы. И правители тоже это поймут. Обязательно…
Олкрин недоверчиво улыбнулся. — А палачи? А воины? Их ты тоже надеешься обратить в свою веру?
— Палач — тоже человек. Все мы люди и потому все открыты Добру — вот в чём дело. Только Добро делает нас людьми. Даже для палача путь к Добру не закрыт.
— И даже для Фриккела из Амтасы? Уж он-то…!
Станвирм напряжённо сжал губы. — Да, палачей в нашей общине ещё не было, — помолчав, сказал он. А воины есть. Вот прямо перед тобой сидит брат Ирсинк. Он всю жизнь был воином и даже имел чин сотника в коннице. А теперь он с нами.
Лысоватый старик с лицом, изборождённым многочисленными шрамами, на миг поднял на говорящих свои немного печальные глаза.
— С грубой силой всё понятно. А вот когда за этой силой стоит закон… Ты ведь тогда ничего не смог возразить правителю на этот счёт, — продолжал Олкрин.
— Их закон — земной, а истинный закон — небесный, — вступила в разговор одна из женщин, поправляя сброшенный с головы капюшон.
— Их закон служит царящей на земле грубой силе — правителям и их слугам. Закон земных царств падёт, когда сольются два источника истинного закона — в небе и в душе каждого человека, — пояснил Станвирм.
— Да. Ты правильно сделал, что не сказал ему этого, — заметил Сфагам, аккуратно разрезая яблоко маленьким ножиком.
— Я хотел сказать, но он не стал меня слушать.
— Это, выходит, вся ваша община? — снова спросил Олкрин
— Кое-кто решил выйти из общины и остаться в городе. Остальные здесь.
— И куда же вы теперь?
— Наши братья немалого добились в южных провинциях. Сам Пророк сейчас там. Поэтому мы идём на север. Может быть, в Валфану, а может быть, в Ултрикс. Там до людей ещё не донесён свет истинного учения. Наших братьев там немного и притеснения велики… А куда едете вы?
— Тоже на север. Точнее, на северо-запад. В Гвернесс. Есть там одно интересное место…
— Не слишком ли интересное? — тихо проговорил Ирсинк. Там однажды целый полк исчез. Просто взял и исчез. Хотели дорогу сократить… Вот и сократили.
— Да, Регерт знал, как охранить свой покой, — пояснила одна из женщин.
— Не знал, а знает, — уточнил старый воин.
— Нам пока там делать нечего, но придёт время, и никакая сила перед нами не устоит. Мы пройдём сквозь любые стены и преграды, и любое оружие будет против нас бессильно. Глубины вод не скроют нас, и огонь не испепелит нас. И силы древней магии отступят перед нами. — Станвирм говорил воодушевлёно, будто по наитию извне и слова его несли настоящую силу — и Сфагам почувствовал это.
— А кто он такой, ваш Пророк? — спросил Олкрин после небольшой паузы.
— Подлинную историю жизни Пророка никто не знает. Имя, данное ему при рождении, — Айерен. Но ставшие на истинный путь называют его Фервурдом, что означает «дарующий свет», или просто Пророком, — ответил Станвирм.
— Говорят, он сын сапожника из маленькой горной провинции, — вступил в разговор седой старик с усталыми слезящимися глазами.
— Да нет, — негромко возразила женщина, — он был в молодости чиновником и имел даже шестой ранг на императорской службе. А потом стал управляющим большим имением. Так бы и занимался подсчётами коров и мешков с зерном, если бы не пришло откровение.
— Не управляющим он был, а смотрителем архива в Тандекаре. И сам он родом оттуда — все это знают. И ранг имел не шестой, а только четвёртый… А отец его торговал медной посудой и, говорят, жив ещё, — вступил в разговор ещё один последователь Пророка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116