Где-то в чаще они встретились, и лес огласил торжествующий победный клич.
Часть I
ГЛАВА 1
Лес в начале лета еще полон птичьими голосами. С утра до позднего вечера звучат пересвисты под кустами и в траве. Им вторят кузнечики-кузнецы, пчелы и по вечерам, в ясную погоду, лягушки.
День только что перевалил за вторую половину. Уже довольно жарко, но в тени деревьев сохраняется прохлада, хотя нет и самого слабого ветерка. Птичий хор звенит, то замолкая, то нарастая вновь, как волны на реке. Порой в него врезается частая дробь дятла или крик вороны. Лес живет — звучит.
Сквозь неумолчный птичий переклик с трудом можно различить тихий приглушенный топот копыт, раздающийся все ближе и ближе,—одинокий всадник не спешит —его лошадь идет мерным шагом, то и дело приостанавливаясь, словно отдыхая в тенистом лесу, где человек успел оставить только тропинки, которые так легко принять за звериные. Лесные жители даже не умолкают при его приближении — только русалки, что греются в лучах лесного редкого солнышка на мелководье, неспешно уходят в глубину.
Всадник выезжает по тропе ближе к бережку маленького озерка, затаившегося под кронами развесистых ветел. Он так необычен, что русалки, оставив страх, высовывают головы из воды и потихоньку разглядывают его.
Под всадником низкорослый песочно-желтый плотный и сильный степной конек с долгой косматой гривой. Конек бредет ровным шагом, приостанавливается на миг, срывает траву и жует на ходу.
Сам всадник покачивается в седле, чуть наклонившись вперед. Он под стать своему коню — такой же невысокий, коренастый, с чуть желтоватой кожей и смазанными жиром заплетенными в косу черными волосами. Его одежда сшита из хорошо выделанной кожи, но поверх распахнутой куртки накинут полосатый халат из дорогой иноземной ткани. Расшитая перевязь удерживает саблю в дорогих ножнах. За голенищем точно так же расшитого сапога с загнутым носом торчит рукоять ножа. Круглый щит и сильно изогнутый короткий лук в колчане висят сбоку седла, над притороченными в двух мешках вещами всадника. По лицу, одежде, оружию видно сразу, что это — хазарин или кто-то из восточных степей. Он здесь совершенно один, что странно — обычно степняки не ходят в одиночку Но этот не заблудился — видимо, одиночество его нисколько не тревожит.
Впрочем, степняк не один. Позади него на крупе коня сидит мальчик — отрок не старше двенадцати лет. Это самый обычный парнишка, каких можно встретить в любой деревне или на городской улице: светловолосый и сероглазый, в линялой рубахе и лаптях. Только если приглядеться, можно рассмотреть, что отрок подпоясан пеньковой веревкой, другой конец которой накрепко прикручен к седлу степняка. Мальчик вертит головой во все стороны, оглядываясь, но не делает попытки сбежать.
Степняк, похоже, дремлет в седле, но его конь идет ровно. Он будет идти так, пока не упрется в преграду или же пока хозяин не проснется и не остановит его.
Степняк задремал крепко — голова его совсем упала на грудь, он вцепился в луку седла скрюченными пальцами. Из полуоткрытого рта послышался свистящий храп.
Неожиданно вдалеке что-то зашевелилось. Конь вскинул голову, но человек не проснулся. Из чащи послышался вой — так волк-отец, возвращаясь домой, в логово, дает знать волчице, что идет с добычей. Конь всхрапнул, но продолжал идти.
Волк спел свое, и все стихло.
Внезапно в ноздри лошади ударил резкий запах зверя. Конь остановился — волки были не где-то там, в чаще, — волки были рядом, впереди и сбоку. Он замер, вскинув голову и будя хозяина храпом.
От резкого толчка степняк проснулся и тоже сразу учуял запах зверя. Натягивая повод, он хватанул из ножен саблю, но в это время кусты раздались — и она так и осталась в ножнах.
Перед степняком стоял человек.
Впрочем, так можно было подумать лишь в первый миг. Незнакомец был закутан в сшитую из мехов и плохо выделанных шкур одежду, оставлявшую открытыми его сильные ноги и руки. Плетеный пояс туго перетягивал ее в талии. На поясе висел кривой нож, за плечом виднелся длинный почти прямой лук. На этом сходство с человеком кончалось — голова у незнакомца больше походила на волчью или собачью — выпуклый лоб, вытянутые челюсти, раскосые желтовато-алые глаза, острые, торчащие на макушке уши. Человек и лошадь с равным испугом уставились на лесного жителя, а тот вдруг оскалился, показывая клыки, и резко рявкнул что-то.
Степняк дернул повод коня, пытаясь развернуть его назад, но было поздно. Лес вокруг ожил — отовсюду повыскакивали полуволки и накинулись на всадника.
Сразу пять или шесть рук вцепились в него, кто-то выдернул из ножен саблю. Рванувшись, всадник стряхнул с себя врагов и достал нож. Первый же зверь завыл от ярости и боли, когда лезвие вошло в его грудь до рукояти. Сжав коленями бока коня, всадник размахивал ножом направо и налево. Конь крутился на месте, ловя волков зубами. Ему удалось схватить одного за поросший шерстью загривок, и он встряхнул его, как привык трясти волков в родных степях. Раненый завизжал, как щенок, и вырвался, оставив в зубах коня клок шерсти.
Всадник и конь были единым бойцом. Будь у человека сабля, он бы без труда пробился сквозь заслон и ускакал, доверившись коню и чаще леса. Но с ножом разогнать толпу было труднее.
Вожак, что вышел на тропу первым, немного понаблюдал за битвой и скинул с плеча лук. Вложив стрелу, он прицелился, помедлил, выжидая, и выстрелил.
Всадник покачнулся в седле, схватившись за плечо, из которого торчало еще подрагивающее оперение. Стрела ушла в плечо почти до половины, и ее кончик проткнул кожу спины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27