— Собратья мои, возлюбленные соплеменники. То, что мы считали добром, оказалось злом. Это животное, — он взял на руки притихшее животное, — пришло к нам от Темноликих Богов.
Крылатые люди ахнули, укоризненно посмотрели на пушистое животное. Как они могли так ошибаться. Кошка неожиданно вывернулась и укусила Шамана за руку. Он заорал во весь голос, и совсем не песню, девушки даже покраснели, взмахнул рукой.
Некоторое время маленькая часть Крылатого племени смотрела на падающее пушистое тельце. Затем, опомнившись, ринулись вниз, спасать священное животное. Последним, летел отчаянно ругающийся Шаман.
Кошка бежала по лесу. Над ней плотной тучей летели Крылатые люди, периодически кто-либо из них пытался схватить ее за пушистую шерстку. Но поймать юркое животное в лесу не так просто, как могло бы показаться. Кошка пряталась под корни, едва чувствовала опасность.
Шаман, устав взывать к благоразумию соплеменников, устало плелся позади священного животного. Его крылья бессильно повисли. Иногда Шаман поднимал голову, смотрел на юношей и девушек парящих над деревьями и думал, что они глупее, чем он предполагал. Кто же ловит «рыбу» голыми руками, хоть бы сачок взяли или сеть. Вот он умный, идет по следу, спустившись с неба на землю, догонит и поймает животное своими руками. Поэтому и Шаман, что самый умный.
Кошка насторожилась, замерла. Шерсть на загривке встала дыбом, она зашипела. Не замечая ничего необычного в ее поведении, Шаман подкрался сзади и уже потирал руки, когда его вежливо похлопали по плечу. Он отмахнулся. Ему взъерошили волосы. Шаман пропел:
— Братья мои, что ж это такое, Оставьте меня, охотника, в покое.
— Крылышки, — скрипучий голос, раздавшийся из-за спины, сопровождался выкручиванием крыльев.
— Отпусти, — попытался вырваться шаман, но не тут-то было. Слегка дебильный голос продолжал вопить.
— Старший братик, а я крылышки поймал.
— Отстань, — донеслось из-за соседнего дерева, — не видишь, я к обеду готовлюсь.
— А здесь еще киска, — восторгался неизвестный придурок.
Шаман услышал, громкое шипение кошки, и понял, что кошка тоже попалась. На этот раз ответили с другой стороны:
— Номер сто двадцать пятый, вы мешаете процессу подготовки праздничного стола, — голос был похож на женский, но с теми же скрипучими интонациями.
— А что это значит? — поинтересовался номер сто двадцать пятый. На этот раз ответили многие:
— Заткнись!!!
— Ну и ладно, — обиженно ворчал номер сто двадцать пятый, уходя. Он не выпустил из рук крылатого мужчину и кошку, хотя пушистый комочек царапался и вырывался. Шаман тоскливо смотрел в небо, полузакрытое ветвями деревьев и тоскливо думал о том, что его бросили. Глупцы, они не смогут жить без него, своего ШАМАНА. Внутри его рождалась грустная песня, когда уже не стало сил держать ее в груди, шаман открыл рот и запел:
Меня покинули родные,
Оставив в лапах тайны и тоски.
Когда — то видел небо,
Теперь лишь кошку и кусты.
Коварный незнакомец
Шамана уволок в неведомо куда.
О, где моя свобода,
Утащен в лапах…
Возникла заминка, шаман никак не мог подобрать рифму словам «неведомо куда». «Забытые года»? Нет, может «ездюка»? Надо припомнить есть ли такое слово, хотя…Сии серьезные рассуждения прервал скрипучий голос:
— Сто двадцать пятый я. В моих ты лапах.
— Простите, пожалуйста, вы не подскажите в какой именно лапе? Левой или правой? Пригодиться для последующих песен.
— В одной из восьми. А о каких «последующих» песнях ты говоришь? Что-то я не понял вопроса.
— Певцу невозможно рот заткнуть, — горячо воскликнул Шаман.
— А я и не собираюсь тебе рот затыкать, — сто двадцать пятый не мог понять, почему приходится объяснять такие очевидные вещи. — Я тебя съем.
— Почему? — оторопел шаман.
— Ну… -замялся сто двадцать пятый, — не знаю. Мы, пауки, всегда так поступаем.
— Па-па-па-у-у-ки-ки-ки? — переспросил Крылатый мужчина в легкой панике.
— Ты не любишь пауков? — в скрипящем как несмазанная телега слышались нотки недовольства. — Почему? Мы такие хорошие!
Шамана бесцеремонно поставили на землю, кошка, воспользовавшись моментом, вырвалась и убежала, оглашая лес громким мяуканьем. На крылатого мужчину смотрел ребенок: маленький худенький, с восьмью ручками. На каждой ручке по шесть тоненьких пальчиков, взгляд чистый искренний. Ребенок протянул к Шаману руку, тот вздрогнул, вспомнив, как тянула его за собой данная ручка. Стальной канат на подъемном кране, не меньше. Ребенок погладил его по пушистым волосам:
— Ты такой хороший, я не буду тебя кушать. Я открою секрет. Никому не расскажешь?
— Нет, я же Шаман, — Шаман открыл глаза.
— Я люблю морковку.
— У тебя будет столько морковки, сколько пожелаешь. Я большой человек в своем племени.
— Честно-честно? Не обманешь? А то один человек меня обманул.
— Что за человек?
— Он был весь заросший шерстью. Серый человек. А лицо похоже на то животное, что сейчас убежало. Все наши пошли убивать какие-то цветы…тюльпаны, а я остался. Вернее меня оставили сторожить его, а он убежал. Сказал, что в подвале спрятал морковку, для меня, я пошел. Там было столько коридоров, я ходил-ходил. Вышел, а серого человека нет. Мой старший брат потом мне подзатыльник дал.
— Ну это не страшно!
— Ага, подзатыльник всеми восьмью лапами. Скажете тоже, это больно. И мне запретили кушать морковку. Теперь я ем только мясо, -ребенок жалостливо посмотрел на Шамана, тот торопливо принялся убеждать.
— Не стоит все принимать так близко к сердцу. Я не обижусь, если ты меня не сьешь. А куда побежала кошка?
— Пушистый комочек побежал туда, мистер Шаман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77