— Ты сделал мне больно! — рыдал золотарь. Он отпустил маэстро и руками гасил охватившее его голову пламя. — Гаденыш! Теперь будет в сотню, в тысячу раз больнее!
Держа факел в вытянутой руке, Кристоф снова и снова бил золотаря огнем по изъязвленной роже.
— Получи, мразь! Получи сполна! — Удар следовал за ударом. Жрец выл, катаясь по зеркалу пола.
«Только бы не потерять его, — думал Кристоф. — Только бы не потерять!»
— Это тебе за Клару!
Обожженная кожа жреца сползала бурыми клочьями.
— А это тебе за мать! А это за Гейнца! А это за Клауса! И за Шульца!
— А это тебе от меня! — сказал возникший рядом Михаэль, занося над головой чудовища меч для окончательного удара.
— Стой, Михаэль! — сказал Кристоф. — Пусть лучше эта тварь сначала скажет, где Вероника. Ну же! Где она? Отвечай!
Кристоф ожидал чего угодно, но только не того, что неожиданно произошло. Избитый, обожженный золотарь резко, с неожиданной для его дряхлого, истлевшего тела скоростью, метнулся в сторону одной из зеркальных стен. И теперь уже невозможно было распознать, где же настоящий золотарь, а где его многочисленные отражения.
— О Боже! Не допусти, чтобы он скрылся! — воскликнул Кристоф.
— Скорей, надо перекрыть выходы! — сказал Михаэль.
В это мгновение перед глазами у них обоих появился маэстро, и оба молодых человека оказались поражены произошедшими со стариком изменениями. Маэстро неожиданно вырос — не менее чем втрое против прежних размеров. Вместо хрупкого старичка возник мускулистый исполин, с ног до головы закутанный в яркий, блестящий плащ. Именно таким видел Кристоф старика в давнем своем сне.
Маэстро тряхнул львиной гривой светлых густых волос, вознес над головою руки. От его ладоней исходило ярко-голубое свечение. Свечение это поднялось к потолку, разлилось по всей зале. Затем маэстро топнул ногой и быстро, как детский волчок, как заводная балерина, закружился. Очертания его тела стерлись и превратились в одно многокрасочное, яркое пятно, настолько велика была скорость вращения. На полу же тем временем образовался четкий круг голубого цвета. Постепенно круг рос, становясь объемным, ярко вспыхивая, и вдруг метнулся к потолку. Кристоф и Михаэль прищурились — настолько ярок и слепящ был этот свет. Единственное, что могли они различить сквозь полуприщуренные веки, был высокий — от пола до потолка — огненный столп. Затем (то ли яркость померкла, то ли глаза привыкли к свечению) Кристоф различил внутри столпа маэстро-гиганта, закутанного в яркий плащ, и золотаря, обожженной лапой закрывающего глаза от яркого света.
— Наконец-то, Макабр, наконец-то мы встретились с тобою в честном поединке, — громово прогрохотал маэстро. — Насколько я знаю, ты никогда не любил сражаться по-честному, а всегда норовил напасть исподтишка.
— Не ожидал, черт побери, от нашего маэстро такого, — проговорил Михаэль, двумя пальцами оглаживая свои пышные усы.
— Слушай же меня, поганое чудище! — продолжал маэстро тем временем. — Сейчас мы с тобою сойдемся в честной и равной схватке внутри этого огненного круга. Я наложил на него неведомое тебе заклятие. Круг разомкнется лишь со смертью одного из нас…
— Это будешь ты, колдун! — расхохотался золотарь.
Внутри огненного круга начался поединок. Золотарь двигался по самому краю непреодолимой черты, выставив вперед для защиты когтистые лапы. Перекрученная узлами роговина когтей распрямилась, а затем сплелась в петли, в одно мгновение опутавшие маэстро. Из ладоней маэстро ударили небольшие голубые молнии, и заскорузлое хитросплетение ногтей треснуло, осыпавшись на пол. Не теряя времени, маэстро направил удары молний золотарю в глаза. Голова жреца вдруг неестественно быстро стала вращаться вокруг шеи, из пораженных глазниц заструился дым… Глаза его вывалились из глазниц, лишь тоненькие ниточки удерживали их на уровне подбородка. Внезапно золотарь вырвал свои глаза, и из опустевших глазниц в лицо маэстро хлынули тугие потоки изжелта-красного света. Маэстро выставил перед собою руки, переплетя пальцы в виде некоей причудливой фигуры. Пространство внутри круга преобразилось.
Теперь оно оказалось заполнено водой. Маэстро предстал взору наших изумленных до крайности друзей в виде морского царя, каким его обычно изображают на книжных гравюрах, в короне и с трезубцем. Сзади маэстро украшал внушительных размеров рыбий хвост. «Я всегда замечал, что старик не прочь щегольнуть какой-нибудь обновкой!» — подумал Кристоф. Золотарь, оборотясь гигантской зубастой рыбиной, плюнул в маэстро залпом острых зубов-игл. Ловко увернувшись, маэстро вознес над головой трезубец и обрушил страшной силы удар на голову зубастой твари. Голова рыбины раскололась надвое. Внезапно друзья увидели, как расколотые напополам половинки черепа начинают обрастать острыми, кривыми, как клыки хищника, зубами. Зубы смыкались и размыкались, и вскоре уже две собачьи головы нападали на маэстро с разных сторон. Затем они с невиданной ловкостью ухватили трезубец и мгновенно измолотили его в металлическую стружку. Вода замутнилась, стала делаться все чернее и чернее, затем внутренность круга заволокла сплошная чернота.
Некоторое время спустя тьму прорезали белые точки. Словно по мановению руки возник Млечный Путь. Где-то под потолком вспыхнула малиновая звезда, взрывающаяся малиновыми протуберанцами. Протуберанцы, вспыхивая все сильней и ярче, высветили двух насмерть схватившихся между собой существ: большого белого орла, увенчанного короной, и омерзительного остроносого птеродактиля. Птеродактиль зубами рвал орлу горло, а орел пытался выклевать птеродактилю глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79