И кончили оба прискорбно. Христа распяли на кресте те, кому он нес свое слово, а Носферату в поисках божественной силы заживо съели почитатели.
– А не получится ли так, что мы оттуда не вернемся и застрянем в этом прекрасном местечке навечно или до созревания очередного гуру? – поинтересовался Никита, которого ничуть не прельщала роль добровольного заложника.
– Только в том случае, если ваши действия пойдут вразрез с моими рекомендациями. До Кромки вас доведут. Как ее пересечь, знает Рудольф. Как вернуться назад, вам подскажет Гамаюн. Наша птичка-буквоед может перемещаться меж миров и как компас указывать нужный путь.
– Сами бы с ним и пошли, – буркнул Басанов, которого все меньше и меньше прельщало участие в предстоящем мероприятии. – Нас под танки, а сам в тылу отсиживаться.
– Вы не правы, молодой человек. Если бы я имел возможность посетить те славные места, то я бы воспользовался этой возможностью обязательно, но меня Заповедник не отпустит – слишком много могущественных врагов я отправил туда, да и не только я. Может быть, они сгинули там, а может, ждут, когда же я проявлю глупое любопытство и суну свой нос за Кромку. Чтобы оттуда возвратиться, нужны те, кто совершенно не связан с живущими там существами.
Рожа Кощея изобразила брезгливую скорбь, но глаза настороженно всматривались в собеседников. Что бы ни говорил Лесной Хозяин и какая бы скорбь ни ложилась на зубастую физиономию, для Никиты становилось все яснее, что он влип в опасную авантюру которой не избежать при всем желании. Чувство противоречия всколыхнулось, но усилием воли он все-таки заставил себя успокоиться и стал прислушаться к тому, о чем повествовал именитый собеседник.
– На все вам будет дан определенный временной предел. Кровь из носа – надо уложиться в него. Если вдруг почувствуете, что не укладываетесь, то немедля возвращайтесь – будем считать, что данный вариант сохранения книги не годится. Тогда начнем искать другие способы решения нашей проблемы, если, конечно, у нас на это еще останется время. Время – именно тот фактор, который работает против нас, ничего поделать нельзя, с ним шутки плохи. Ну ладно о прискорбном. Поговорим о снаряжении и оружии, а также обо всем, что необходимо в пути. Первое...
– Вот она, Кромка. – Рудольф, все время шедший впереди маленького отряда, остановился и, обернувшись, окинул придирчивым взглядом всех остальных. – Дальше пойдем сами, а вам оставаться здесь. Ждите.
Угловатая кикимора тотчас шлепнулась к подножию невысокого кряжистого дерева и замерла неподвижной корягой. Чешуйчатый, как еловая шишка, лешак прислонился к тому же стволу и слился с неровной корой. Дух-мнилко рассеялся и повис рваными клочьями тумана на густых ветвях. Только здоровенный змей не стал прятаться. Подняв клинообразную голову к Никитиному лицу и глядя ему в глаза немигающим взглядом, прошипел:
– Удачи тебе, хранитель короны. Я тебя обязательно дождусь. До сентября осталось недолго.
Затем скользнул к торчащим с другой стороны от тропинки камням и, свернувшись в клубок, подставил рябые бока лучам заходящего солнца. Молчаливые Росомахи неторопливо уселись спина к спине прямо на тропе.
– Прощаться не будем, примета плохая. Так что пошли. – Оборотень нетерпеливо потянул Басанова за рукав. – Иди за мной и ничему не удивляйся.
Человек сделал шаг, другой, и крепко державшая за материю рука Рудольфа разжалась. Никита торопливо двинулся вслед за широкой спиной, обтянутой кожаным жилетом.
– Прошли. Мы уже там. Точнее, здесь. Можешь оглянуться – мы в Заповеднике.
Голос человека-волка изменился и стал больше напоминать рычание. Подняв глаза на лицо спутника, Никита с трудом удержал удивленный возглас – здесь, сразу за границей Кромки, Рудольф стал похож на того Рудольфа, каким он предстал перед ним при первой встрече еще тогда, в начале мая. Человек с волчьей головой. Не выдававший до этого никаких признаков жизни, но надежно расположившийся в кармане Гамаюн зашевелился. Пуговица на клапане расстегнулась как бы сама по себе, и оттуда высунулся продолговатый клюв, следом – взъерошенная от вставших дыбом перьев головенка, на которой круглыми бусинами блестели любопытные глаза.
– Вот это да! – смачным баритоном высказало мнение о сложившейся ситуации пернатое. – Поганенькое место. Чую – Заповедником пахнет и... еще какой-то гадостью. Похоже, мы уже вляпались, и качественно. Осталось разобраться – куда. Вы посидите здесь, а я полетаю, посмотрю.
Говорящая птица проворно выбралась из кармана и, чиркнув кончиками крыльев по Никитиному лицу, устремились ввысь. Машинально сделав шаг вперед, Басанов оглянулся. Легкое марево колыхалось меж двух стволов, перегораживая заросшую тропинку. Он с удивлением понял, что находится в незнакомом лесу. Окружающие деревья совершенно не напоминали те, что несколько мгновений назад окружали его.
Воздух заметно колыхнулся, и, словно из воды, на фоне струящегося марева выступили, фигуры додолки и бесенка. Они совершенно не напоминали тех существ, которые сопровождали его от Кощеевой усадьбы. Лицо амазонки заострилось, мускулистые руки удлинились, а вставшие по-кошачьи вертикально зрачки полыхнули ярким желтым цветом. Бесенок, наоборот, уменьшился в размерах, а стремительно удлинившаяся шерсть сделала худое угловатое тельце более округлым. Винни Пух, да и только!
Заметив удивление в глазах замершего человека, додолка хриплым голосом просипела:
– За Кромкой мы все меняемся, кто внешне, а кто изнутри. У кого-то проявляются новые способности, а кто-то их теряет. Закон природы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135