Как ты только с такой скандалисткой связался?
– Да только подруги этой лицо мне знакомо... – поддержал разговор второй мужичок, одетый в старорежимный офицерский френч и темно-зеленые бриджи. – Не Лушка ли это Феофанова? Ты, Евграфыч, должен был помнить ее, она как раз перед германской войной утопла.
Прищурив мутные глаза, мужичок закричал беснующейся на мелководье русалке:
– Лушка! Мать твою перемать! Это ты, что ли?
Водяница удивленно ойкнула и уставилась на мужичков. Ее толстые бледные губы расплылись в улыбке, и, всплеснув ластами, она, радостно глядя на пожилую парочку, затараторила:
– Наше вам, Егор Евграфович, и вам, Лука Денисович, сколько лет сколько зим. Обрадую Озерного Хозяина, что виделась с вами. Да и подружкам будет что рассказать. Вот радость-то какая!
Пашка подозрительно всмотрелся в неожиданных собеседников и... ужаснулся. Егор и Лука оказались самыми настоящими мертвяками. Но то, что они средь бела дня сидели под деревом, распивая вино, и совершенно не боялись света, его немного смутило. Все увиденное здесь показалось ему неправильным, неестественным. Да еще эта сексуально озабоченная русалка, которая после приглашения старичков резво вылезла из воды и присоединилась к странной компании. Поддавшись страху, рыболов начал потихоньку отодвигаться от рассевшейся на берегу нежити, стараясь сделать это как можно незаметнее.
– Э-э, молодой человек, да ты нас не бойся, – заметив Пашкины поползновения, укоризненно пробормотал седенький Лука. – Мы ж не упыри какие, да и ведунов чуем издалека. Себе дороже с вашим братом тяжбу вести. От нас вреда тебе не будет. Посидим, поговорим, вина попьем. Да и с Лушкой помирим. Уважь стариков! Ведь сегодня день-то какой – двадцать первое мая. В этот день нас с Евграфычем и похоронили в восемнадцатом году. Вот теперь празднуем эту скорбную дату. Но вино настоящее! Мне его в могилку родичи положили. Знали, как приятное напоследок сделать. Ох и крепкая, зараза! Сам попробуй – убедишься.
Он уверенно разлил по пластиковым стаканчикам густое красное вино. Русалка, глупо хихикнув, одним махом осушила протянутый ей стакан и собакой разлеглась в ногах у Луки. Мертвяки не спеша прихлебывали рубиновую влагу, но Пашка не решался пригубить предложенный напиток. Заметив опасения на лице парня, старички наперебой стали уговаривать его выпить, расписывая уникальный букет выдержанного старого вина и его полезность для молодого организма. Аргументов типа «ты меня уважаешь?» они не приводили, по-видимому считая это само собой разумеющимся. Пашка с сомнением понюхал содержимое подсунутого Лукой чуть ли не под нос стакана. Терпкий запах старинного напитка будоражил ноздри. «Да пропади оно все пропадом!» – плюнул на свои страхи парень и решительно пригубил ароматную жидкость. На вкус вино оказалось даже очень. Такого Пашке пить никогда не доводилось. Евграфыч и Лука удовлетворенно зашушукались и предложили выпить еще. За них, за старое поколение, за грозных и мудрых предков. Дальше тосты покатились, как на грузинской свадьбе. Каждый старался перещеголять другого велеречивыми высказываниями, даже окосевшая Л ушка потребовала слова. Под ироничными взглядами стариков она приподняла полный стаканчик и, отчетливо булькнув нутром, произнесла:
– Предлагаю выпить за любовь.
Евграфыч как-то странно посмотрел на Седова, но развеселившийся Лука, лихо опустошив стаканчик, произнес, обращаясь ко всем:
– Любовь зла – полюбишь и козла.
Русалка обиженно булькнула и повела сбивчивый рассказ о неразделенной любви. Что-то похожее Пашка уже читал в детстве в сказке о русалочке. Постепенно повествование водяницы становилось все более сбивчивым, в конце концов рассказчица запуталась в словах и замолкла. Слушатели за такой, по их мнению, интересный рассказ поощрили русалку еще одним стаканом вина. Обрадованная реакцией, она выпила предложенное и еще порывалась что-то рассказать, но разговор перешел на другие темы.
Когда казавшаяся бездонной бутыль опустела, старички степенно собрали стаканчики и, завернув пустой сосуд в тряпицу, стали прощаться. Их лица сияли радостью.
– Ну, молодежь, прощевайте, а нам пора на отдых. Спасибо за компанию, душевно посидели. Уважили стариков. Может, через год снова встретимся, – наперебой говорили они. – Только девку глупую не бросай здесь, лучше в воду ее брось, а то беда с нею может случиться. А насчет любви русалочьей ты не волнуйся – к утру, она все забудет. Это ж простая водяница, а не берегиня. Для тех – да, любовь на веки.
Захмелевшая русалка выползла на прибрежный песок. На дальнейшее сил у нее не хватало. Она медленно гребла по воздуху и песку высохшими ластами и жалобно поскуливала. Пашка попробовал взять ее на руки, но тут же опустил. Весила водяная дева немало, и поднять ее одним махом оказалось невозможно. Старичков и след простыл. Пришлось самому кантовать скользкую тяжелую тушу по рыхлому песку почти три метра.
Спихнув Лушку в воду и облегченно вздохнув, Пашка засобирался домой. Никакого желания рыбачить дальше у него не было. Странная встреча в двух шагах от родной деревни всколыхнула в душе тонкое чувство утраты чего-то важного. Неуловимого. Такое бывает, когда ощущение потери предвосхищает саму потерю. Ладно, подумалось ему, потом разберусь, а пока пора возвращаться домой.
Собрав раскиданные по песку снасти, Седов едва успел сделать первый шаг в сторону деревни, как посередине заливчика с шумным плеском всколыхнулась вода и на поверхности показалась еще одна русалка. Она подплыла к своей пьяной подружке, безмятежно лежащей на мелководье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135