После недолгого спора Аким грохнул кулаком по столу и объявил принятое решение окончательным.
Понятие корпоративности среди сельчан озвучивалось родовой клятвой и исторически сложившимися взаимоотношениями между родами. Решение, принятое Басановым, никогда и никем не оспаривалось. Все сидящие за столом прекрасно понимали, чем обязаны они потомку старых бояр в прошлом и тем более сейчас.
Это потом, оставшись один, Аким долго размышлял о правильности своего поступка и о том, что может повлечь за собой такое несвойственное для деревенского старейшины решение – ранее в «плен» кромешников не брали, их просто уничтожали на месте. Оставаясь вправе изменить в любой момент навязанное соратникам решение, старый боярин, может быть, так и поступил бы – чего греха таить, неизвестно, что вырастет из закромешних тваренышей, но какое-то внутреннее чувство нашептывало о необходимости сохранить чужеродные создания. Таким образом, родившиеся в чужом для себя мире, щенки зажили новой жизнью в просторном подвале дома Басановых. Мироновна встретила в штыки появление в доме непредсказуемых в будущем зверей, но Аким сурово на нее цыкнул, и та мгновенно замолкла. Спустя какое-то время дед заметил, что уже и сама хозяйка втихаря таскает лакомые кусочки красно-черным озорникам.
Теперь пришло время решать дальнейшую судьбу маленьких полканов. Подвал уже был мал для подросших животных, да и сами они стали более активны в играх и проказах. Проявляя необычную находчивость, шестилапые шкодники старались при первой же возможности выбраться из дома. Появление же на деревенской улице раскрашенных руконогих существ вызвало бы ненужные кривотолки или, скорее всего, их смерть от рук непонятливых в таких делах сельчан.
Сам Аким тоже неясно представлял, как содержать неизвестных науке животных. Надежда на подсказку Лесного Хозяина не оправдалась. Кощей в свойственной ему манере ушел от ответа, заметив при этом, что прокормить взрослую особь накладно для деревенского бюджета, а для двух экземпляров придется закладывать на зиму еще одну силосную яму или заводить дополнительную ферму. К счастью, звери ели все. О заведении еще одного хозяйства ради двух, пусть даже редкостных, зверушек Аким даже и думать не хотел.
Решение проблемы подсказал Палыч. Зайдя как-то к Басанову, старый егерь, разглядывая радостно цепляющихся за хозяйские ботинки щенков, вскользь заметил:
– Еще месяц, и они размером с овчарку будут.
– Нестрашно, – весело отмахнулся старейшина, почесывая полканов по загривку.
– Вот и я говорю, – согласился Палыч, – просто на Дальнем хуторе таким подвижным животным будет вольготнее и безопаснее.
Аким сразу же ухватился за эту мысль. Даже удивился. И чего такое простое решение не пришло в голову ему? Да, пора вывозить молодняк на новое место.
На дальнем хуторе практически безвыездно жил дальний родич Насты Филипп. Нелюдимый и чурающийся всякой цивилизации человек, окончивший в свое время Строгановское училище, считался завидным женихом во всех окрестных деревнях. Но на все увещевания охочих до ласки одиноких женщин он угрюмо отвечал, что рад жить вместе с любой работящей и не боящейся трудностей подругой, но избу свою не бросит ни за какие пироги. К сорока годам Филипп оставался одиночкой. Раз в месяц он приезжал в деревню к Насте, затаривался подготовленными родичами продуктами и товарами, а затем снова исчезал на своем хуторе.
Злые языки, в основном отвергнутых женщин, поговаривали, что отшельник занимается в лесной глуши незаконными промыслами и не хочет ни с кем делиться прибылью и секретами. Выслушивая очередную сплетню, Филипп равнодушно поводил плечами и предлагал сплетнице скрасить его нелегкий лесной быт. Первое время желающие появлялись, но больше месяца никто не задерживался. Жизнь без электричества в глухом лесу, твердое неприятие вообще каких-либо механических приспособлений в быту, за исключением велосипеда, на котором отшельник разъезжал по только ему ведомым делам, а также уверенность в правильности выбранного образа жизни подрывали любые чувства одиноких дам. Единственными гостями отшельника становились работники лесничества и охотхозяйства, иногда пользующиеся гостеприимством скучающего по вечерам хозяина. Ламбушане с усмешкой воспринимали добровольное затворничество нестарого и, в общем-то, неглупого человека, но ему не мешали. Раз человек сам выбрал такую жизнь – пускай живет. Для Акима не было тайной, что невозмутимый внешне и закрытый для всех остальных мужчина все же имел личную жизнь, но даже проницательный старейшина деревни не знал избранницы отшельника.
Расставаться со щенками Басанову не хотелось, и он оттягивал сроки, оправдывая себя множеством дел, не позволяющих съездить на хутор. И все-таки оказия получилась без его вмешательства.
Филипп появился в деревне нежданно, под вечер. Неторопливо закатив велосипед во двор Насты, он молча прошел под любопытными взглядами сельчан к дому Басанова. Удивляться было чему. Все прекрасно знали, что до дня традиционного приезда отшельника оставалось почти полторы недели, и только что-то чрезвычайное могло подвигнуть его на такой сбой жизненного ритма. Не дожидаясь приглашения хозяина, Филипп смело толкнул входную дверь и зашел к Акиму. Пораженные таким ходом событий, обыватели тревожно зашептались по углам, делясь разными предположениями.
Аким решил посвятить вечер подготовке к встрече с телевизионной группой, о которой его накануне предупредил глава районного самоуправления по телефону, и внезапный визит отшельника застал старика дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135