Кто-то сгреб под него изрядную кучу, получилась неплохая лежанка. Сильно хотелось пить, язык во рту закостенел и был похож на маленькое хитиновое острие.
— Как... Что они? Отбились?..
— Отбились, — с какой-то незнакомой интонацией ответила Лайвен. Она сидела в десяти шагах от него и разводила костер, капая на хворост бесцветную жидкость из глиняного сосуда, который обычно использовал для этих целей Нотару. Самого Нотару рядом видно не было, лишь лежал неподалеку человек, разметав в стороны руки. По его застывшей позе и задранной голове Крэйн понял, что он мертв. — Мы в роще. Они за нами не пошли — испугались на закате нападать. Думают, нас еще много. Может, к Эно и уйдут, кто их знает...
— Что было?
Она пожала плечами.
— Мы прорубились за тобой, вот и все. Садуфа положили почти сразу. Кейбеля — в самом начале. Разбили у него в руках склянку с ываром...
— Остальные?
— Нотару лежит в подлеске, ему не хватило пары шагов. Как ворожея, призывавшего огонь, его разорвали руками.
Несмотря на боль, он опять приподнялся.
— Тильт! Где Тильт?
— Не кричи.
Она капнула на заготовленный хворост сразу несколько капель и дерево вспыхнуло жарким белым пламенем. При свете его Крэйн разглядел акробатку. Она сидела скрестив ноги, на земле, талем на груди рассечен в нескольких местах, на правой ладони, неловко поджатой, вокруг пальцев алеет платок. Лицо — почти мертвое, под коркой крови и грязи — неестественно белое и неподвижное.
Он перевел взгляд на лежащего неподалеку, уже понимая, что случилось.
И вздрогнул, поймав застывший ледяной взгляд Тильта. Уцелевший глаз смотрел прямо на него, насквозь. Крэйн зарычал, прижимаясь лбом к холодным влажным листьям.
— Я же донес его... Он... Он живой был.
— Наверное, он умер еще у нальта, до того, как ты вытащил его. Я смотрела его раны — как минимум пять из них смертельны. Он должен был умереть даже раньше.
Крэйн молча лежал лицом вниз. Ему казалось, что кровь покинула его жилы.
— Он был тебе нужен?
— Да.
— Теперь с этим ничего не поделаешь. — Она подбросила в огонь хвороста. Тонкие ветви горели неохотно, чадили едким черным дымом, скручивались. — Наверное, он спас нас. Впрочем, теперь не важно.
— Теперь все не важно.
— Жизнь — достаточно важная штука. С рассветом я собираюсь выбираться отсюда. Если у черни не хватило мозгов окружить рощу, попытаюсь пробиться с другой стороны. А если хватило... Что ж, это все равно интереснее, чем сидеть здесь, как загнанный в логове карк. Если б не пальцы... Ты со мной? Если завтра сможешь встать на ноги, я выведу тебя к Нердану. Но учти, ради тебя ждать не буду. Калькада больше нет, теперь каждый сам ищет свою смерть.
Некоторое время он молчал.
— Не к Нердану. Я иду обратно в Себер.
— Обратно? Зачем?
— Мне нечего делать в Нердане. Меня не ждут в Трисе и Алдионе. Мой путь — обратно.
— Хочешь ждать того чернолобого? — догадалась она. — Ну что ж... Я покажу тебе дорогу. Если все Ушедшие помогут тебе — может, и дойдешь.
— Покажешь на рассвете.
— Хорошо.
Крэйн с трудом встал, оперевшись о землю, и проковылял к костру. Лайвен смотрела на него снизу вверх. Что-то было у нее в глазах. Это что-то заставило его сделать лишний шаг.
— Чего ты так смотришь? — нахмурилась акробатка. Машинальным жестом поправила остатки вельта на груди. Но все-таки прорехи были слишком велики. И смотрела она совсем не так, как должна была бы в такой ситуации.
После стольких десятков жарких душных Эно в дороге, после долгой схватки, они наконец осознали, что вокруг почти полная тишина, если не брать в расчет треск ветвей в костре, а их двое. Крэйн понял, что сейчас произойдет, и по глазам Лайвен было видно, что и она это знает.
— Пшел вон! — Она залепила ему глухую сильную пощечину, но он даже не вздрогнул. Наклонился над ней, прижал ее руки к земле. Дышать стало сложно. Пахло копотью и потом.
— Убью! — крикнула она, когда снова смогла говорить. — Урод, Бейр, тварь...
Но он уже не слушал. Мир вновь завертелся у него перед глазами, но в этот раз он чувствовал, что ничего страшного не произойдет. Он просто нашел тропу, выводящую его из лабиринта, в котором он блуждал столько сотен Эно, и пошел по ней.
Сейчас он не был уродом.
— Бейр! Тварь! Я тебя... Тварь!
Тильт смотрел на них мертвыми ледяными глазами. Он ничему не удивлялся.
— Урод... Ненавижу...
— За... замолчи.
— Ради Ушедших, за... затуши ты наконец костер!
— Зачем?
— Ты пока еще не такой красавец, чтоб я целовала тебя на свету.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА 1
ШЭД УРТА. СЕБЕР
Это было на закате Эно.
Густая тень сползала со стен хижин и жирными потеками падала на землю, скрывая под собой осколки прошедшего дня — россыпи следов, тонкий слой шелухи олма, бесформенные, сваленные грудой тряпки. В этом районе города жители не стремились снести накопившийся мусор в ывар-тэс. За Урт ветер выметал его подчистую.
Человек, шедший между склетов, был стражником. На нем был выцветший от времени касс, на боку висел тяжелый кейр с удлиненной рукоятью, страшный в ближнем бою. Люди, встречавшиеся ему на пути, спешили уступить дорогу, даже когда места было в избытке — стражу здесь все-таки уважали. Даже не уважали — боялись, оттого и чертил на земле тонкую тень тяжелый кейр. Жила здесь не чернь, больше мелкие полепашцы да ремесленники, но каждый Урт исправно приносил по одному, а то и по два мертвеца. До ывар-тэс нести трупы шеерезы не рисковали — тот был почти в центре, поэтому те, кому не повезло в этот Урт, обнаруживались чаще в загонах шууев, рвах и колодцах. Шэда это не беспокоило — особенного урона городу это не причиняло, но жителям стоило помнить, кто есть закон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127