Было что-то невыносимо противное в том, чтобы осознать смерть заживо — не в последнюю секунду, видя лезвие чужого эскерта перед глазами, а заранее, хладнокровно обрекая самого себя.
«Трусость это или сила? — подумал Крэйн. — Да, я не хочу умирать, я чувствую, что слишком мало еще видел неба, я не успел им насытиться. Но почему я цепенею, как хегг в спячке, когда думаю о смерти? Сила ли это — несмотря на все удары судьбы оставаться живым или просто инстинкт глупого тела? Я не знаю». Влекущая и отталкивающая красота жизни: крохотная сухая трещина на глиняной скамье, нежащиеся в лучах Эно склеты, россыпь старых черепков у стены — все это было безобразно и все оно звало жить. Тоска по жизни — это не закатное светило, освещающее алый остов битвы на зеленой траве, понял он, это именно такие знакомые и в то же время противные мелочи.
Кто-то подошел к нему. Густая широкая тень коснулась его ног в обмотках из порванной ткани, скользнула по нему вверх и заслонила глаза от лучей света. Крэйн машинально поднял голову, даже не потянувшись к стису. Ему было все равно.
— Ты. — Плоские серые глаза в обрамлении густого плотного волоса смотрели на него сверху вниз. — Как жизнь?
Крэйн неожиданно чуть не рассмеялся. Вот она, жизнь, стояла и с интересом смотрела на него, опустив узкий острый подбородок и сцепив за спиной длинные руки. У жизни были длинные волосы, неопрятно спадающие на лицо и открывающие лишь узкую полоску от лба до жилистой серой шеи с грошовой цепочкой из хитиновых колец. Эта цепочка контрастировала с довольно пристойным двухслойным вельтом из хорошей ткани и двумя блестящими новенькими кей-рами за поясом.
— Ничего.
— Вижу, — усмехнулся неизвестный, демонстрируя узкие ровные зубы. — Я за тобой давно смотрю, ты здесь долго сидишь.
— Верно, — спокойно заметил Крэйн, сдвигая немного капюшон. — Я не тороплюсь.
Увидев его лицо, тот лишь хмыкнул.
— Да, рожей тебя Ушедшие не обидели. Не обижайся, это я так... Это не заразно?
— Не думаю. Тебе чего?
— Да потолковать с тобой хотел. Не бойся, не из стражи. — Он зачем-то похлопал по вельту, словно демонстрируя этим, что действительно не относится к слугам шэда. — Я тебя тут давно приметил.
— Я не обижаюсь, — ровно сказал Крэйн, все так же пристально глядя на незнакомца снизу вверх. — И не боюсь. Я не знаю тебя, но если ты хочешь со мной говорить — я тебя слушаю.
— А ты не местный... По говору чую. И слог не уличный, не скажешь, что из черни. Алдион или Себер, верно?
Крэйн промолчал.
— Ладно, я понял, с тобой лучше сразу по делу толковать. Вижу, ты парень серьезный, хитиновая кость. Крепкий, тайлеб не жуешь, да и фасхом от тебя не несет... Поэтому я с тобой красивости разводить не буду. Я тоже не люблю всю эту шелуху, как по мне — лучше рубить сразу. У меня есть работа.
— Работа?
— Верно. Судя по твоей одежке, это должно тебя заинтересовать. Или старик Тигир ошибся?
На старика он похож не был, лет тридцать с небольшим, врядли больше.
Отвлекшись наконец от своих мыслей, Крэйн отметил, что назвавшийся Тигиром вовсе не так прост, как он старался себя представить, несмотря на простецкий быстрый говор и добродушные смешки, которыми он густо сдабривал свою речь, было в его глазах что-то твердое, как косточка в плоде туэ. Вербует на улице, да еще и незнакомца? Это необычно. Вряд ли на черное дело — о таком обычно сговариваются в трактире, надежно укрывшись от посторонних взглядов, но и на человека шэда он действительно не походил. А походил он... Крэйн улыбнулся, пряча улыбку в тени капюшона. Он походил на воина. И непрост.
— Чеши, поглядим, — бросил Крэйн, легко переходя на язык городской черни, чтобы немного сбить загадочного нанимателя с толку. — С меня не убудет, а деньга кому не интересна?..
— И то верно. Будешь?
В его руке появилась небольшая фляжка. Тигир достал тряпичную затычку, сделал шумный короткий глоток и протянул Крэйну. Крэйн принял фляжку, приложил к губам не нюхая — от жары во рту было сухо. Это был дрянной кислый фасх, в придачу то ли разбавленный водой, то ли из молодых растений, он не ласкал нёбо, как полагается доброму напитку, а жег его как жидкий огонь. В иное время Крэйн такой бурдой не угостил бы и последнего слугу из тор-склета, но сейчас ему стоило труда остановиться на четвертом глотке. Тишр понимающе покосился на него, заткнул горлышко и спрятал фляжку под вельтом.
— Загоняю карков, — бросил он, гася ладонью запоздавшую отрыжку. — Нужен человек в отряд.
— Ты предлагаешь мне? — Крэйн приподнял бровь.
— Да уж не троюродному брату шэда. Я смотрю, ты парень какой надо... Не перебивай, у меня опыт есть, даже по неподвижному скажу, каков он в деле. Твердый, выносливый — сразу видно. А мне, брат, такие и нужны. Соображаешь?
— Пока нет. Ты охотник?
— Да вроде того. Я успел и дружинником побывать, и охотником, и Ушедшие знают кем еще. А за дело скажу так... Один из местных — не пялься так, я сам едва с десяток Эно, как в Трисе, — думает начать большой промысел. К югу от города есть места, охотники говорят — карков там как вшей у нищего, вот один знатничек и решил деньгу к рукам прибрать бесхозную.
— Какой еще знатничек?
— Да это и не важно. Хлыщ местный, один из дальних родичей самого шэда. Сам он даже на эскертах не мастак, но тут у него голова работает ладно — карки, особенно сейчас, когда шкура нежная, в цену хорошую пойдут. Тем более родственник шэда... Он в убытке не будет, это точно. Так вот, думает он устроить большую облаву, карков в этих краях, как мне рассказывали, давно уже не пугали, они в Урт чуть ли не к валу подходят, распустили их. А охотников у него, значит, нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127