Поэтому он рассчитывал загнать побольше карков до того момента, пока не станет окончательно поздно. Кроме того, Крэйн подозревал, что Тигир планирует и после окончания сезона пару Уртов подурить нанимателю мозги, выслеживая в степи давно ушедших хищников — по уговору каждый член отряда получал по серу независимо от исхода загона. То ли наниматель понял эту тактику, то ли догадался интуитивно, но деньги за каждую охоту стали поступать реже, за три Урта до конца сезона долг отряду Тигира со стороны родича шэда составлял уже почти сотню сер. Крэйн опять сжимал зубы, чувствуя, как голод гложет тонкие бескровные кости, но как тайлеб-ха он готов был терпеть без еды, лишь ради того, чтобы на вырученные деньги доставать зелье. В неудачные Урты, когда денег не было, он одалживал у Тигира. Тот никогда не спрашивал о причине, но никогда и не отказывал. Этого было достаточно.
С завершением сезона деньги перестанут поступать, Крэйн отмечал это машинально, как не имеющий особой важности лег. Но это была катастрофа.
По его подсчетам, оставшихся у нанимателя денег должно было хватить на два посещения лекаря, что делать после этого — он не представлял.
Жизнь бездомного загонщика стала сказываться на Крэйне, из Эно в Эно вытравляя из него прежние привычки. Крэйн стал замкнут, молчалив, взгляд его, до этого острый и уверенный, стал быстрым и настороженным.
Движения, даже такие простые, как поворот головы, — хищными и поспешными.
Наблюдая за собой, Крэйн находил все новые и новые зменения. Прорастая в нем как отложенная личинка бальма, они вплетались в его мысли и чувства. «Быть внешне шелом Алдион я перестал давно, — размышлял Крэйн, глядя на далекий круглый кусок неба над головой. — Кажется, теперь я перестаю быть им и внутренне. Интересно, какая именно часть моего „я“ должна измениться, чтобы оставшееся уже не имело права именоваться мной?» Впрочем, ответ был ему безразличен — то, что все еще оставалось Крэйном, было занято более важными вещами.
Этот Урт застал их не в поле. Крэйн с Тигиром стояли в широкой щели между двумя склетами, наблюдая за узкой улицей, неподвижной и прямой, залитой холодным синеватым свечением. Людей видно не было, лишь поодаль, привалившись кривыми крепкими спинами к хитину ограды замерли трое загонщиков. Глаза их, в которых отразилась холодная неподвижность впавшего в сон города, были безразличны и пусты, они не выпускали на поверхность чувств напротив, вбирали в себя все, как огромные черные дыры, Крэйн чувствовал затылком эти рыбьи взгляды, но не поворачивался.
Он смотрел не отрываясь на один из склетов на противоположной стороне улицы. Самый обычный склет, мало чем отличающийся от других старых хлипких строений в этой части города.
— Долго... — беззвучно выдохнул прислонившийся к стене неподалеку Тигир. — Если я замерзну окончательно, это обойдется в лишний десяток сер.
— Пока надо получить причитающиеся, — отозвался Крэйн, не отрываясь от склета.
— Получим...
— Кажется, ты единственный, кто в это верит.
— Дайрон знает меня не одну тысячу Эно. Это не тот человек, ради которого вернулись бы Ушедшие, но слово свое он держит. Деньги и вера, парень, это два лезвия одного эскерта — они не могут существовать раздельно. Если ты имеешь дело с деньгами, тебе придется очень быстро учиться верить другим и, напротив, делать все, чтобы поверили тебе. На этом все держится.
— Действительно, стоящий пример доверия... — усмехнулся Крэйн. — Что в таком случае мы тут делаем?
— Иногда доверия бывает мало, — тонко улыбнулся в ответ Тигир. — Не я звал вас за собой, верно?
— Доверия должно быть в меру, — ровно пробасил кто-то от стены, разминая затекшую спину. — Ты лихой командир, но деньги будут подороже твоего слова...
— Я тебя хоть раз обманывал, Теол? — обернулся Тигир.
Загонщик качнул головой.
— Ни разу.
— А теперь, значит, после того как мы с тобой весь сезон рисковали шеями, я могу взять всю выручку и исчезнуть вместе с ней?
— Сезон закончился, Тигир.
— Но начнется следующий. Когда карки вернутся, я снова поведу вас в загон. Бросать хорошо сработавшуюся опытную команду смысла нет.
— Когда вернутся — тогда и поведешь, — не стал спорить тот. — А пока не худо бы увидеть свои гроши за этот сезон.
— Все-таки думаешь, что я вас обману?
— Отчего же... Мы тебе верим, правда, ребят?.. — Ребята подтвердили эти слова глухим ворчанием. — Однако ль деньги не мои или, вот, не Ритина или Хаола, деньги всехние, верно?
— Всеобщие, — тихо поправил Крэйн, по-прежнему не оборачиваясь на разговор за спиной.
— Благодарствую... Значится, всеобщие деньги-то. Ну так нам интереса нет, если с ними чего приключится. Сотня и половина сер, гроши не маленькие, а люд сейчас опасный, особливо под Урт, места тихие... Мы уж приглянем, чтоб без непорядка. А то вдруг шеерез какой позарится или...
— Ценю, — криво улыбнулся Тигир, незаметно подмигивая Крэйну. — Ценю, что вы беспокоитесь за мою жизнь.
— Твоя-то шея в безопасности, — сказал Крэйн. — Если ты доверяешь своему приятелю и хочешь, чтоб остальные доверяли тебе также, отчего ж сам не пошел?.. Зачем деньги получать велел Таспину?
— Зачем, зачем... Молодости в вас много, ребята, все в голове играет... Не один Дайрон знает о том, что должен нам полторы сотни. Его дружина — это тоже лишние рты и уши, а полторы сотни это хороший куш даже для тех, кто таскает на спине эскерт, верно? Я уже не говорю про вас, оборванцы. Вы своими хмельными языками уже по всему Трису разнесли, что наниматель будет выдавать задолженное именно в этот Урт.
— Боишься, что на посыльника нападут?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127