— Взгляд маленького жреца внезапно стал строг и уверен. — Вы давно в Себере?
— Только что прибыл. Но я прошу вас не обращаться ко мне по имени.
— О, понимаю.
— Бейр, кого ты еще подцепил? — Лайвен протиснулась к ним и недовольно смерила взглядом Витерона. — Жрец?
Витерон с тонкой смущенной улыбкой кивнул ей.
— Возможно, нам лучше поговорить в более тихом месте. На площади как-то... э-э-э... Не так ли? Здесь как раз рядом есть небольшой шалх, я думаю, можно отойти туда.
— Подожди здесь, — шепнул Крэйн Лайвен. — Я скоро вернусь. Это старый знакомый. Очень старый.
— Вижу. — Она презрительно покачала головой. — Жду тебя пять минут.
Крэйн и Витерон двинулись в другую сторону, отдаляясь от центра. Крэйн чувствовал себя крайне неуютно в компании жреца, но ничего изменить уже не мог. Вероятно, вместе они действительно являли необычный контраст — на Витерона прохожие смотрели с улыбкой, почтительно опуская голову, от Крэйна же шарахались, как от тайлеб-ха или дикого зверя. «В прошлый раз все было иначе, — подумал Крэйн. — В прошлый раз я был силен, красив и уверен. У меня был вышитый талем и три прекрасных эскерта. Я сидел перед ним, достойный, полный величия, осознающий собственную силу и значение.
Я смеялся над ним, откровенно, наслаждаясь его страхом и робостью. А теперь мы идем вместе по улице и ему улыбаются, а в меня тыкают пальцами».
— Я здесь с караваном, — пояснял тем временем Витерон, указывая путь. — Добрые люди согласились помочь мне в пути. Я направляюсь за Море, нести тамошним жителям слово Ушедших. Кажется, здесь... Небольшая лачуга, тут хранится корм для хеггов и какая-то мелочь. Вот, сюда.
Они свернули от центра рынка и оказались перед небольшим шалхом, уходящим в землю на добрых десять локтей. Витерон пропустил его вперед по узкой земляной лесенке, приподнял над ним тряпичный полог. Внутри было сыро и душно, как и во всяком шалхе, пахло землей, кожей и чем-то еще. Из обстановки был только низенький стол из плохого дерева, в углу тяжело осели несколько плотно набитых мешков. Толстый жрец сделал приглашающий жест, но что он означал, Крэйн не понял — садиться в шалхе было не на что.
— Итак, вы недавно в Себере?
— Да... Совсем недавно.
— Но если Ушедшие не вздумали жестоко подшутить с моей памятью, в последний раз я видел вас в... э-э-э... на севере, в Алдионе. И вы, кажется, были в тот момент младшим шэлом Алдион?
— Я сын Кирана. — Крэйн обнаружил, что не может отчего-то смотреть в глаза жрецу. Он боялся увидеть, что в них. Ведь жрец помнил их разговор, помнил все те унижения, ту брезгливую холодную скуку, которой наградил его шэл Крэйн. — Сын Кирана и пасынок Риаен.
— Ваше лицо...
— Меня прокляли. — Собственный голос зазвучал тяжело, словно он выталкивал из горла не воздух, а песок. — Какой-то сумасшедший ворожей, в Алдионе. Он замышлял мятеж против рода Алдион, но я успел и... Он... Наложил проклятие.
Маленький жрец осторожно присел на край стола, потер свои пухлые розовые ладони. То ли он проникся ощущением собственной важности — не каждый Эно с тобой разговаривает бывший шэл! — то ли виной была игра света под навесом шалха, но лицо его показалось Крэйну затвердевшим, без ямочек на щеках.
— Мой друг, если это проклятие, дело серьезно. Вы могли вызвать гнев Ушедших?
— Не знаю. Я... Нет. Думаю, нет.
— Ни одна ворожба не происходит без воли Ушедших. Именно поэтому многие тысячи Эно я не слышал о действительных случаях ворожбы — как правило, все они были результатом неумеренного потребления хмеля, обманом или самовнушением. Но ваше лицо говорит об обратном.
— Но ведь Ушедших нет! — Напряжение передалось голосу, он предательски зазвенел.
— Их нет здесь, — мягко поправил Витерон. — И с давних пор считалось, что именно поэтому, когда они покинули наш мир, отсюда исчезла и ворожба. Поэтому мне очень интересно узнать подробнее о вашем... случае. Это может дать много знаний не только жрецам, но и всем людям. Мне надо знать все. Расскажите.
Он вел себя гораздо смелее и увереннее, чем тогда, в тор-склете.
«Понимает, — зарычал мысленно Крэйн. — Чувствует, что теперь я не господин. Теперь он может избить меня дубинкой, а если на шум прибежит стража, я окажусь в подземелье местного тор-склета или сразу в ывар-тэс. А может просто сдать меня дружине. Он чувствует мою беспомощность и наслаждается ею. Хочет отомстить за наш последний разговор».
— Брат Витерон, вы считаете, что это не проклятие?
— У меня нет достаточно знаний, чтобы судить об этом. — Он сложил руки на животике. — Я никогда не сталкивался ни с чем подобным. Чернь часто судачит о проклятиях, смертельной ворожбе и чудесах, но, как правило, все это оборачивается сплетнями и вымыслами. Повторяю, я ни разу не слышал о действительном проклятии, которое было наложено человеком. Но на болезнь это тоже не похоже.
— Ни один лекарь не брался сказать, что это за болезнь. Значит, это все-таки не ворожба?
— Не знаю. Возможно, дух Ушедших... Не знаю, Крэйн.
Показалось или при слове «Крэйн» он действительно искривил губы?
Раньше обращался только «мой шэл». Может, показалось?
— У меня нет достаточно опыта, чтобы судить о таких вещах, но любая капля знаний может приблизить нас к разгадке. И если вам хочется вернуть свое прежнее лицо, то мне, как жрецу Ушедших, важнее всего постигнуть причину постигшего вас несчастья.
— И какова же может быть причина?
— О, на этот счет у меня есть множество предположений, но все они сейчас слишком туманны. Возможно, гнев.
— Гнев?
— Гнев Ушедших. Только не спрашивайте ни о чем. В этой сфере сбивали в кровь языки самые маститые жрецы и богословы, не говоря уже о философах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127