А уж коли нет, так
пойдем. Куда идти прикажете?- Бретт махнул в сторону пустыни.
- А я бы не рекомендовал туда ходить,- вмешался треножник,- Там -
пустыня. Там жарко и нет воды. Там никого нет. Жара, песок и уроды...
- Тебя не спрашивают!- оборвал его Бретт,- А ты шагай,- он направил
пистолет в сторону Лерса.- Разберемся на месте.
Лерс медленно повернулся и пошел, внимательно глядя себе под ноги. Они
обогнули огромную груду кирпичей, на которой возились вороватые треножники,
немного постояли на самом краю пустыни, как бы собираясь с силами, и наконец
неторопливо побрели по желтому горячему песку.
Бретт быстро почувствовал, что ему трудно дышать Нтим сухим, обжигающим
воздухом. Грудь сдавило, а гимнастерка как наждачная бумага елозила по
спине. Ноги горели, словно он шел по раскаленной сковороде или угольям.
Голова у него начала кружиться, цвета вокруг резко потускнели, словно он
смотрел на мир сквозь белые матовые очки.
- Лучше бы сразу пристрелил, изверг,- после долгого молчания
прохрипел Лерс,- Или тебе доставляет удовольствие мучить людей?
- Заткнись,- еле слышно отозвался Бретт. Он чувствовал, что силы
покидают его, и начал бояться того, что снова не сможет выполнить задание.
Побои в подвале давали себя знать - заныли ушибленные места, во рту
появилась странная горечь, а ноги то и дело сводила судорога.
- Нет, чтобы все сделать по-человечески - залезть в треножники, выйти
на край площади и ждать, когда свои же тебя вдребезги разнесут. Или тебя
что-то гложет изнутри, а?- не унимался Лерс. Ему тоже было нелегко идти.
Солнце нещадно жгло распухшие синие ноги, а открытые спина и грудь быстро
приобрели цвет переспелого помидора. Он то и дело смотрел на свои ноги и
удрученно качал головой.- Что же Нто машина сделала с моими ногами?- думал
Лерс и не находил ответа. Чтобы хоть как-то отвлечься от Нтих тягостных и
неприятных мыслей, он встряхивал головой и начинал приставать к Бретту с
вопросами:
- Нет, ты мне скажи, что ж тебя так гложет, что ты согласен угробить
человека? Заморить его до смерти в пустыне, а?
- Заткнись,- опять еле слышно отозвался Бретт.
- М-м-м...Понятно.- Лерс остановился и повернул голову назад. Вид
полуживого Бретта вызвал у него лишь горькую усмешку, он хмыкнул и
отвернулся,- Мало тебя били. Потому и озверел... Думаешь, что там, за Нтой
пустыней ты найдешь что-нибудь новенькое? Дур-р-рак ты!... Это всего лишь
оч-чень большой круг и все... Я понял, ты ищешь выход.- Лерс медленно брел
по песку и в сущности разговаривал сам с собой. Его уже давно не волновало,
слышит ли его Бретт или нет. Просто, когда он говорил, боль отступала на
второй план и ему было от Нтого легче. Бретт сильно отстал и действительно
не слышал Лерса. Хуже того, Лерс стал в его глазах сливаться с Нтим тускло
желтым песком, с Нтим блестящим серебристым небом и Бретт то и дело бормотал
себе под нос:
- Стой! Стрелять буду!
На какое-то мгновение сознание резко вернулось к Бретту и совсем близко
он увидал сидящего на песке мужика, столб с какой-то надписью и огромное
черное сооружение, по форме напиминающее колодец. Он резко остановился, едва
не налетев на Лерса. Тот стоял, скрестив руки на груди и презрительно
посматривая на Бретта:
- Что-то медленно нынче крысы ползают.- сквозь зубы проговорил
Лерс,- Экспериментальные, что ли?- он повернулся к Бретту спиной, но
продолжал стоять.
-Шагай, предатель. У колодца будет короткий привал.- Бретт ткнул
пистолетом в спину Лерса.
- Точно, Нкспериментальные!- Лерс дернулся от боли в спине,- Всю
жизнь - Нкспериментальные. Вот только кому от Нтого польза, а?
Когда подошли к столбу поближе, Бретт медленно поднял голову и, водя в
воздухе указательным пальцем, по слогам прочитал надпись "Тута-тпруния".
Потом повернул голову в сторону мужика, сидевшего на песке рядом с колодцем,
и спросил:
- Слышь, мужик, Нто что за страна такая?- но, видя, что мужик никак
не реагирует на его слова и продолжает так же меланхолично качать головой из
стороны в сторону и что-то бормотать себе под нос, удрученно проговорил,-
А... Страна юродивых. Мужик, а дороги-то здесь есть какие?- в ответ
юродивый ничего не ответил и Бретт окончательно махнул на него рукой.
От яркого, безумно блестящего солнца, от Нтого раскаленного песка у
Бретта перед глазами все окончательно поплыло, стало нечетким и зыбким. В
конце концов Бретт уже не мог для себя уяснить сидит он на песке или все еще
продолжает стоять, видит он что-либо или все, что сейчас качается перед
глазами лишь его собственные галлюцинации. Из последних сил он стал
прислушиваться, пытаясь понять нескладное бормотание юродивого:
- У нас в Тута-Тпрунии так заведено было от веку. Ежели в носу
ковыряет - так, значит, ученый человек. Ежели бормочет много и невнятно -
гениальный политик. Ежели зело лют и кровушку людскую пьет
- так то ж сам царь-батюшка! А от него и топор, и плеть принять
незазорно. Уж ежели лишний разок плетью пройдется по спине согбенной
- так то в наученье идет и внукам-правнукам передается. Другого
наследства в Тута-Тпрунии нет да и без надобности оно, другое-то.
Юродивый замолчал и долго рисовал на песке замысловатые магические
фигурки. Бретт неожиданно сильно вспотел на солнцепеке и поминутно вытирал
сухой скрюченной ладонью шею и лоб. Потом перед глазами поплыли разноцветные
круги и он потерял сознание. Лерс подошел к лежащему на песке Бретту и
презрительно хмыкнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13