— Дера! — прокричал Каландрилл и с поднятым мечом бросился на врага.Новый раскат грома, и гробница содрогнулась. Чёрный свет стал другим, в нем засверкали ослепительные золотисто-серебристые огоньки. На мгновение запах миндаля забил зловоние. Каландрилл посчитал, что он умер, но вдруг с удивлением обнаружил, что все ещё жив.Глаза Рхыфамуна расширились, словно и он не мог в это поверить. Каландрилл, ослеплённый такой вспышкой, прищурившись, смотрел на колдуна. Злость подогревала его. Перед ним стоял безумец, готовый пробудить Фарна и ввергнуть мир в хаос; человек, обманувший его, воспользовавшийся им, уверовавший в свою непобедимость, презиравший все живое, считавший людей прислугой, существами второго и третьего сорта. Человек, вознамерившийся бросить весь мир под пяту Безумного бога, принести его в жертву собственной одержимости, собственной жажде власти. Внезапно к злости, владевшей Каландриллом, примешались новые чувства — жалость, и презрение, и грусть. Рхыфамун — зло. В этом он не сомневался. Но Рхыфамун просто безумец, настолько поглощённый своим желанием, что вряд ли отдаёт себе отчёт в том, что творит. И Каландриллу было жаль его, как всякого, потерявшего контроль над своими действиями.В это мгновение Каландрилл стал больше чем человек. Он стал орудием в руках Молодых богов, воплощением порядка в противоположность хаосу и человечности, вступившей в схватку с жестоким разрушением.И тогда он уверовал в то, что выиграет эту битву, пусть даже ценой собственной жизни. Это сейчас неважно. Важно — не дать пробудиться Фарну. Он забыл о жизни, о любви к Ценнайре, о Брахте и о Кате, он думал только о победе, о победе над Рхыфамуном, о том, что нельзя допустить пробуждения Фарна.Он издал боевой клич и бросился вперёд, занеся над головой меч, как средоточие гнева Молодых богов.Рхыфамун воздел руки и выстрелил в него магией, но Каландрилл отбил её мечом. Мавзолей вибрировал, но теперь природа вибрации изменилась, атмосфера наполнилась страхом. Пол начал трескаться, стены обваливаться; где-то обрушилась колонна, и в воздух взмыло зловредное облако. Каландрилл не видел, как позади него за край гроба схватилась бледная рука, ногти заскрежетали по его стенке, но в следующее мгновение рука упала. Каландрилл наступал, думая только о победе.Злость, сверкавшая в глазах Рхыфамуна, сменилась неуверенностью, затем ужасом. Колдун отступал, Каландрилл наседал. Чёрные языки пламени выстреливали в него, в грудь били молоты, волосы горели, кожаные доспехи тлели. Колдун пригоршнями швырял в него заклятия, в мгновение ока спалившие бы любого смертного. Но Каландрилл наступал. Меч был ему и щитом, и орудием гнева, и маяком надежды. Он чувствовал в нем силу, бессмертную силу богини; он чувствовал в нем праведную мощь всех Молодых богов. Но это ещё не все. В этом мече была и сила людей — яростное мужество Брахта, суровая решимость Кати, безграничная преданность Ценнайры и вера Очена. Каландрилл неумолимо шёл вперёд.Рхыфамун отступал. На его красивом, но злобном лице проступило отчаяние. Колдовство его было бессильно против клинка. Колдун зашатался, опёрся рукой о растрескавшуюся колонну, так и не произнеся до конца очередного заклятия. С диким криком Каландрилл бросился вперёд с высоко поднятым мечом.— Нет! — взревел Рхыфамун, но клинок опускался все ниже и ниже, уже не встречая колдовского сопротивления.Он обрушился ему на лицо и разрубил череп пополам. Рхыфамун застонал. Это был страшный долгий стон по потерянной надежде и несбывшейся мечте.Каландрилл почувствовал сильную болезненную отдачу в ладонях и запястьях и приступ отвратительной тошноты, словно он коснулся квинтэссенции ужаса и зла, стоящего выше человеческого понимания. Но уже в следующее мгновение пришло облегчение и радость победы. Это было как звук трубы, возвещающей победоносное окончание битвы. Что-то вышло из него, словно после того, как дело было сделано, сила оставила его, — Каландрилл вновь стал самим собой. На мгновение он ощутил в себе пустоту; мёртвое тело Рхыфамуна, мерцая, исчезало. Оно не пропадало как обычно, плоть и кости не превратились в прах. Рхыфамун просто испарился, словно с его поражением магия, которая позволяла ему так долго цепляться за телесную оболочку, ушла в небытие. Предсмертный крик его стих, и от него остался только пустой окровавленный халат. Здесь, в оккультном царстве, в эфире, Каландрилл чувствовал, что душа колдуна повержена и что больше он никому угрожать не будет. Рхыфамун воистину умер.Он наклонился и подолом золотистого халата стёр кровь с меча, сунул его в ножны и повернулся к товарищам.Ценнайра бросилась к нему и крепко прижала к себе; Каландрилл даже испугался, что сейчас она его раздавит.— Я боялась, он тебя убьёт, — прошептала она ему в губы.— А я боялся, что ты умрёшь, а я бы этого не вынес, — ответил он.И все исчезло. Остались только они вдвоём, и они стояли, прижимаясь друг к другу. Вдруг издалека до них долетел голос Брахта:— «Заветная книга» у нас, враги мертвы. Так, может, уберёмся отсюда подобру-поздорову, пока тут все не развалилось и нас не засыпало?Каландрилл высвободился из объятий Ценнайры и огляделся — мавзолей потерял своё великолепие. Теперь они находились в мрачном жалком склепе, образ которого на мгновение он уже видел до этого. Роскошный саркофаг превратился в самую простую каменную гробницу. Склеп содрогнулся, с мрачного потолка на них посыпались куски щебня и труха. Щели, прорезавшие пол, стали расширяться.— Бежим! — крикнул Каландрилл, и они бросились к выходу.Кровавый ров превратился в узкий ручеёк, вытекавший из сине-серого гранита;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136