— Но потом вы все не возвращались и не возвращались… Хоруль, я начал опасаться, что ваша победа оказалась пирровой. Минули недели…— А нам казалось, что прошло совсем немного времени, — пробормотал Каландрилл, — день или два.— То место, где вы были, подчиняется своим законам, — пояснил вазирь. — Рассказывайте! Нет! Не надо! Сначала вино, и вы расскажете всем сразу.Он провёл их в залу, где они прежде разговаривали с вазирь-нарумасу. Через чистое стекло в потолке сюда проникал солнечный свет. Кое-кто из колдунов уже был здесь, другие торопились в зал — весть о том, что они вернулись, быстро облетела цитадель. Каландрилл спросил про Чазали, и ему сказали, что киривашен в Памур-тенге. Очен заверил их, что за ним будет немедленно отправлен посыльный. На столе появилось вино и пища. В залу набилось много народу, толпа жужжала вопросами, любопытство было осязаемым. Наконец, когда собрались все, двери закрылись. Зеду сел во главе стола, Очен — слева от него, путники — справа.Зеду, соблюдая традицию, сказал:— Хорулю и вашим богам возносим мы хвалу за то, что вернулись вы в целости и сохранности; вас же благодарим за деяния ваши. Весь мир у вас в долгу.Кто-то за столом пробормотал:— Сами Молодые боги ваши должники. — И за столом пробежал одобрительный гул.Зеду попросил:— Поведайте нам о происшедшем.Наступило молчание. Брахт проглотил кусок мяса и полным кубком махнул в сторону Каландрилла, предлагая ему начать рассказ. Каландрилл посмотрел на Катю и Ценнайру, девушки кивнули. Он приступил к повествованию.Рассказ его то и дело прерывался удивлёнными возгласами, одобрительным ропотом и потрясёнными вздохами. Когда Каландрилл закончил, Зеду повернулся к Очену:— Врата закрыты?— Да, — кивнул Очен. — Никому более не пройти через эти врата, а после того, как «Заветная книга» будет доставлена в Вану, никому более не найти пути к Фарну.— Вы мужественные люди, — сказал Зеду, — но в путешествии, в кое сейчас отправитесь, мы снабдим вас эскортом из…Каландрилл не дал колдуну договорить:— Вы дали нам слово, прежде чем мы ушли.Веки Зеду дрогнули, улыбка застыла на лице Очена, в зале установилась мёртвая тишина; все затаили дыхание, не уверенные в том, что сейчас произойдёт. Каландрилл твёрдо смотрел Зеду в глаза.— Вы обещали вернуть Ценнайре сердце. — Каландриллу показалось, что маг вздохнул. Ценнайра взяла его руку, он повернулся. Её милое личико было сурово. — Да, вы обещали, — твёрдо закончил он.Зеду кивнул и жестом попросил Очена сказать вместо себя и от имени всех вазирь-нарумасу. Пауза затянулась. Наконец Очен поднял на них глаза, лицо его было очень серьёзно.— Вы оба решительно этого хотите?В вопросе его прозвучало столько сомнения, что Каландрилл едва не покачал головой и не произнёс: «Если вы не можете поручиться, что она останется жива, я не буду рисковать».Но он знал, что решение должна принимать Ценнайра.А она сказала:— Да, я хочу. — И в голосе её прозвучала полная уверенность.— Это будет нелегко. Мы можем не преуспеть. А поскольку Аномиус больше не представляет опасности, может, ты передумаешь?— Я хочу назад своё сердце. Я желаю стать как все.Глаза её горели решимостью, и любовь Каландрилла вспыхнула с новой силой, распалённая сомнением, прозвучавшим в голосе Очена, и мужеством в голосе Ценнайры. «Дера, — подумал он, — я не должен её потерять, я этого не вынесу».— Ты обладаешь фантастической силой.— Я готова от всего отказаться, мне нужно сердце.— Может статься, что нам не хватит сил, чтобы вернуть шкатулку и снять заклятие Аномиуса.— Если этого не можете вы, то кто сможет?— Твоя вера в нас глубока.— Да, — сказала она просто.— А ты считаешь, колдуны Нхур-Джабаля так просто отдадут нам шкатулку?— А вы так не думаете? Уверены, они заинтересованы в том, чтобы я навсегда оставалась зомби Аномиуса?— Истинно, — улыбнулся Очен, — хороший аргумент. Но ты можешь погибнуть, и, чтобы этого не произошло, есть ещё один вариант. Мы заберём шкатулку, принесём её сюда в целости и сохранности и будем хранить её здесь…— Нет. — Ценнайра сказала это очень тихо, но голос её прогремел как гром. — Я больше не хочу быть тем, кто я есть. Не желаю, чтобы на мне стояла печать творения Аномиуса. Я не хочу никому ничего быть должной, кроме того человека, которого выберу сама.Она взглянула на Каландрилла и улыбнулась. Несмотря на весь ужас их положения, Каландрилл гордился ею. Дера! Что такое драка с Рхыфамуном по сравнению с её мукой! Об этом они думали всю дорогу до Анвар-тенга, но молчали. Может, все-таки попробовать отговорить её? — прозвучал в голове Каландрилла предательский голосок. Нет, решение должна принимать только она.— Мы ничего не можем обещать, — сказал Очен.— И все же я прошу вас попытаться, — настаивала Ценнайра.— Даже под страхом смерти?— Я уже давно живу под страхом смерти. А вы обещали.— Да, и мы не отказываемся от своего слова, но…— Я хочу назад своё сердце.— Да будет так. Отдыхай сегодня, попробуем утром.Ценнайра заколебалась и посмотрела на Каландрилла; в её огромных карих глазах стоял неприкрытый ужас. Затем она повернулась к Очену и громко сказала:— Лучше сейчас. — И тихо, чтобы никто не слышал, добавила: — А то я за себя не ручаюсь.Очен торжественно кивнул, Каландрилл сжал ей руку и прошептал:— Может, все-таки отдохнёшь? Завтра уже скоро.Но тут же сообразил, что думает прежде всего о себе. Он хотел ещё немного побыть с ней до того, как возникнет опасность, что она уйдёт навеки.— Нет, любимый, — возразила Ценнайра, — если не сейчас, то, боюсь, этого не произойдёт никогда.«Сколько же в ней мужества!» — восхитился Каландрилл и, поднеся её руку к губам, сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136